Подразнивая ногтями твердый сосок, спускалась губами все ниже. Глеб не обладал шикарным прессом с ярко выделенными кубиками, но его живот для меня был самым сексуальным. Целуя и покусывая, заводилась все больше. Хотя, казалось, куда уж больше, томление внизу приносило физическую боль. Я нуждалась в нем, хотела заглушить съедающую пустоту и почувствовать себя наполненной и единой с ним. Но так же я хотела попробовать что-то новое для себя.
Во рту скапливается слюна, когда я рассматриваю его. Какой же он гигант. Мои глаза широко распахиваются от внезапной ошеломляющей мысли.
Как он помещается в такой крохотной мне? Как не разрывает на части, а ещё и приносит такое наслаждение?
— Софа, — голос мужа насторожен.
Поднимаю глаза и встречаюсь с его озадаченным лицом.
— Все нормально? — проговаривает.
Вот дура. И сколько я вот так на него пялюсь?
— Если ты не хочешь, то, может, не стоит? — пытается предпринять попытку уползти.
— Куда? — прищурилась, впиваясь ногтями в бедра супруга, и он испугано замер.
Рассмеялась бы над комичностью ситуации, если бы не была так решительно настроена попробовать.
Наклонившись вниз, лизнула выступившую солоноватую капельку. Член дернулся, и Глебушка, не выдержав, быстренько подмял под себя.
— Но я… — расстроено замерла.
— Плюша, давай отложим, а то я сейчас могу думать только о том, что ты, мстя мне за свою красную задницу, откусишь все, — выдал муж.
— Что? Я? Ты совсем чокнулся? — нахмурилась.
— И это говорит та, которая вчера подмешала мне слабительного и насмехалась надо мной?
— А ты меня ударил.
— Я уже извинился.
— И я хочу извиниться, — опустила взгляд. — Поступила по-детски. Но на меня находит, и я становлюсь неуправляема. Сначала делаю, потом думаю, — грустно вздохнула.
— Какая ты у меня маленькая, — улыбнулся.
— Это плохо? Быть маленькой? Плохо радоваться жизни, чудить, быть собой? — посмотрела на мужа.
— Это не плохо, но ты ведь должна понимать, что уже давно не маленькая, — Глеб тщательно подбирал слова.
— Тогда какой кайф от жизни? Не хочу прятаться под маской «мисс серьезность». Хочу быть собой. Это, кажется, было единственное, к чему я так стремилась за последние года.
— Года? Ты же была в другом городе, и, мне казалось, вела вполне свободный образ жизни.
— Это не так, — призналась, хотя неуютно было вести такой разговор полностью обнаженными, но я продолжила. — Мне не хватает смелости жить так, как хочу я. Я боюсь отца и не могу пойти против его воли. Он наделен властью решить, как мне жить, что говорить, за кого выйти замуж. Это тяжело. И когда я подчиняюсь, чувствую себя такой жалкой. Это невыносимо — не принадлежать себе.
— Я понимаю, — Глеб ласково стер мои слезы.
— Почему ты не противостоял им? Да, ты любил меня, тебе было проще. Но ты же сам говорил, что хотел все сделать по-другому. Почему ты не отстоял свое желание жить, как хочешь ты?
— Потому что кроме своих желаний есть ответственность. И моя ответственность за мать не дает шанса вести себя эгоистично. Я не могу по-другому, — голос Глебушки был напряжен.
— Расскажи мне, — попросила, обхватив ладонями лицо.
— Не могу, — закрыл глаза, прижавшись ко мне лбом.
— Глеб.
— Прости меня, Плюша, прости за то, что втянул во все. Прости, — шептал Глеб.
— Прекрати, слышишь, я тоже виновата, не надо брать все на себя. Да и в любом случае мы выиграли больше. Мы обрели друг друга, нашу любовь. Разве это не круто? И вместе мы точно справимся со всем, вот увидишь, — улыбнулась.
Но Глеб не поддержал мой энтузиазм, он ещё больше сник. На его лице сменялась гамма чувств, я не успевала считывать, и вдруг все резко прекратилось. Словно он надел маску и счастливо улыбнулся. Сердце неприятно кольнуло.
— Прости, малыш, но давай сегодня мы поспим в разных спальнях.
— Что? — растерялась.
— Я устал. Сегодня, бегая по острову, мечтал выспаться, а рядом с тобой невозможно уснуть, ты такая горячая, — вроде он говорит таким жарким шепотом, но глаза такие холодные, как в день свадьбы.
Он так же смотрел и оскорблял.
— Конечно, — улыбнулась.
Чувствую себя неуютно. Собрала вещи и ушла к себе. Полночи ворочаясь, не могла уснуть. Внутри что-то ныло, царапало, а я не могла понять причину. Под утро ко мне пришел Глеб с растрепанной прической и красными глазами. Похоже, у кого-то тоже была бессонная ночь.
— Глеб, — начала я, но он быстро меня заткнул поцелуем.