Кошмар!
Как женщины, изменявшие своим вторым половинам, справляются с таким стрессом? Так же можно превратиться в нервную истеричку с маниакальной боязнью быть пойманной на горяченьком?
— И ты до сих пор хочешь, чтобы я позволил тебе общаться с очкариком наедине?
— Да? — прозвучало неуверенно и с вопросительной интонацией.
— Я пойду с тобой, могу даже говорить за нас двоих. Поверь, мне не доставит дискомфорта и чувства вины засунуть его дешевое кольцо ему же в задницу.
— Вот поэтому я пойду одна, — буркнула, в миг избавившись от нервозности.
Все-таки я хочу, чтобы мы всего лишь мирно разошлись с Пашей, а не чтобы он внезапно оказался в больнице или реанимации. Глеб после острова стал неадекватно реагировать на любого представителя мужского пола рядом со мной. Это приятно и льстит до дрожи в коленках, но у Павлуши слишком тонкая душевная организация, чтобы пережить моего ревнивого Глебушку.
— Хорошо, ты будешь с ним говорить, но… — Глеб многозначительно замолчал, прежде чем продолжить, — я буду сидеть за соседним столом, и пусть он только даст мне шанс пару раз врезать по очкастой роже, я его не упущу.
— Дикарь, — фыркнула, пряча наслаждение.
Интересно, это нормально, кайфовать от того, насколько диким и необузданным, а ещё властным собственником может быть любимый человек? Если не нормально, то плевать. Я тоже не идеальна.
— Твой дикарь, — мурчит, как кот, зарывшись в мои кудри лицом.
— Глеб, поехали уже в мою квартиру, нам ещё в музее нужно забрать документы и позвонить родителям моих учеников, — чуть ли не прохныкала, прижавшись к большой и сильной груди.
Как же, черт возьми, я хочу обратно на остров. Где нет ничего, где только мы и никаких забот и обязательств.
— Поехали, — последовал бодрый ответ.
Мне бы его энтузиазм.
Не знаю, может, у меня хорошо развита интуиция, раз сердце встревоженно сжалось, стоило нам приехать к моему бывшему подъезду. Но фактом остается то, что ключ к двери не подошел, а уж когда дверь открыл небритый мужчина с благоухающим запахом похмелья, моя эмоциональная шкала металась от бешенства до уныния и наоборот.
— Что значит, сдала вам? — не верила словам мужика.
Глеб так вообще прожигал его таким взглядом, что мужик, нервничая, захлопнул перед моим лицом дверь и послал через неё.
С трудом удержав Глеба от намеренья выломать дверь и провести воспитательную беседу, позвонила хозяйке. После минутного разговора с бабушкой одуванчиком, осознала, что одуванчиком она никогда и не была. А вот зубастой акулой, вполне. Не привыкшая к такому отношению, только и могла открывать и закрывать рот на бесконечный поток аргументов в ее пользу.
— Но мои вещи..! — попробовала возмутиться.
Нагло заявив, что ничего не знает и чтобы я ей больше не звонила, отключилась.
Разозлившись, попробовала набрать ещё раз, но меня быстренько занесли в черный список.
— Ах, ты, старая карга! — зарычала на весь подъезд.
Глеб молча забрал мой телефон, пока я фурией кружила по лестничной площадке, так же молча переписал номер телефона и набрал бабулю.
Бабуля ответила, конечно, зря. Его тон, ехидная улыбка, аргументы и последствия её необдуманного поступка заставили бабулю оторвать свою задницу от дивана и приехать, чтобы привезти мои вещи.
— Все на месте? — спросил Глеб, коршуном наблюдая за зубастой каргой, так умело изображавшей виноватую моську.
— Нет кольца, — безусловно, вещей не хватало прилично, но плевать, кольцо-то нужно вернуть.
— Какое кольцо? Никакого кольца не было и вообще, мне пора, — заявило бабушка.
— Мария Павловна, — протянул Глеб, хищно улыбнувшись.
— Да подавитесь! — бросила мне коробочку и поспешила уйти.
— Я в шоке, — заявила, сев на одну из двух клетчатых сумок.
— Ты даже не заключила с ней договор, — начал Глеб.
— Угу.
— Никак не фиксировала арендную плату.
— Угу.
— Скажи, как ты без меня вообще выжила? — тяжело вздохнул муж, обнимая.
— С трудом, — призналась честно и расплакалась.
— Тише, не плачь, — успокаивал, как маленькую девочку, целуя в макушку.
— Наивная дура, — обозвала себя, вытирая слезы.
— Поехали в гостиницу, чудо кудрявое, а потом уже разберемся с остальным.
После того, как вещи были доставлены и я приняла прохладный душ, эмоциональное состояние внутри слегка устоялось. По крайней мере, злость не охватывает настолько, чтобы в глазах проступала красная пелена. Да и слезы от обиды не бегут. В общем, полная победа самоконтроля над разочарованием первых часов в этом городе.