— Никогда не думал, что скажу это рыжей стерве, — хмыкнул муж. — Но, девочка моя, я тобой горжусь.
— Правда? — к горлу подкатил ком.
Боже мой, мне вообще кто-нибудь когда-нибудь говорил, что мной гордятся?
— Да, — улыбнулся. — Ты боролась с трудностями целых три года, хотя я с трудом представляю, как ты справилась, с твоим-то подходом к той же самой аренде.
Глеб был бы не Глеб, если бы не съязвил.
— Иногда я хочу подать на развод, — признаюсь, сжимая губы.
— Через день, если точно, — улыбнулся.
Бесит, как же он меня бесит.
Дальше я была не настроена на сентиментальные разговоры, да мне вообще не хотелось говорить. Глебушка, уже выучив мой характер, не сказал ни слова, пока мы добирались до кафе. Единственное, что он сказал, прежде чем мы расселись по разным столам:
— Все будет хорошо, не переживай.
Ничего не ответив, села за стол, заказала кофе и начала разрывать салфетку на мелкие кусочки. Нервы были натянуты, как струны, а само тело задеревенело, губы онемели.
Паша появился через пару минут, а я уже была не прочь упасть в обморок.
— Привет, — он потянулся ко мне с поцелуем.
Я, словно в замедленной съемке, наблюдала, как губы Паши приближаются к моим. Громкий рык, раздавшийся сзади, где сидел Глебушка, отрезвил, и я успела подставить щеку вместо губ.
— Привет, — нервно улыбнулась.
Паша выглядел недовольным, но не стал комментировать моё странное поведение. Сев напротив, заказал себе чай, поправил очки и устремил на меня тяжелый взгляд.
— Может, объяснишь, почему ты пропала на такое время, хотя говорила, что уезжаешь на два дня?
— Папа хотел отпраздновать день рождения на острове, вдали от всего. Только семья, солнце, песок и океан, — быстро проговорила.
— Почему не позвонила, могла предупредить, — на моей памяти Павел впервые показывает недовольство.
— Прости, было немного не до этого.
— Надеюсь, в будущем ты не будешь заставлять меня за тебя переживать, — произнес Паша, сжав мою руку.
Глебушка сзади громко фыркнул. Несносный мужчина.
— Паша я хочу с тобой поговорить, — начала, сделав глубокий вдох.
— Ты рассказала своему отцу про нас? — улыбнулся Паша. — У тебя было достаточно времени, чтобы подготовить его.
— Не совсем, — ответила уклончиво.
— Объясни, — Паша нахмурился.
— Паша, ты замечательный мужчина, но я не могу ответить тебе согласием, — произнесла дрожащем голосом.
Достав коробочку с кольцом, поставила перед ним на стол. Паша молчал, буравя взглядом кольцо.
— Почему? — посмотрел мне в глаза.
От него веяло злобой.
— Я замужем, — ответила тихо, но он все равно услышал.
— И что? — усмехнулся. — Тебе не мешало это встречаться со мной.
— Что?
— Не понимаю, твой брак фарс, это я уже знал на второй месяц наших встреч. Так какого хрена ты сейчас отказываешь мне из-за этого? Неужели не могла убедить папашу в своей любви? Или ему плевать на счастье своей единственной дочки? Или я был с тобой недостаточно мил? А может тебя нужно было трахнуть, чтобы ты окончательно растаяла?! — от Паши несло бешенством.
Я была обескуражена. Напряжение со стороны мужа прожигало мне спину. Собственная злость поднялась из глубины груди настолько резко, что я почти задохнулась.
— Объясни! — выплюнула слово, словно сама просьба мне была омерзительна. Хотя почему «словно». Мне до ужаса омерзительны его слова, а уж моя романтическая душа, которая нацепила на рога Павлуши нимб, сгорала в агонии.
— Какая же ты тупая, хоть и богатая, сучка, — усмехнулся, растрепав волосы, и снял очки.
Образ идеального Паши преображался на глазах.
Прищурилась и вылила остатки кофе ему в лицо.
— Разочарована? — спросил с насмешкой, вытирая салфеткой лицо.
— Пошел ты! — прошипела, собираясь встать и уйти.
— Не так быстро, — Паша перехватил меня за руку.
— Отпусти!
— Отпущу, но сначала мы договоримся об оплате моего времени, которое я потратил на тебя.
— Что?! — второй раз за встречу почувствовала ошеломление.
— А ты что думала, так просто все закончится? Раз порвала со мной, значит, сошлась с мужем, так? Тогда я хочу деньги за молчание. Ты же не хочешь, чтобы он узнал, что ты делала, пока была здесь? Я же могу приукрасить нашу связь, выставить тебя распутной и развязной девицей. Да и твоему отцу не будет приятна такая информация, он же у тебя строгий. — Паша наслаждался сложившейся ситуацией.