— Если он сейчас проснется, вот будет красота, — язвил Глебушка.
— Ты такой сварливый, — поморщилась.
— Интересно, все творческие натуры такие двинутые или повезло только мне? — продолжал бухтеть Глебушка.
У меня не было сил насладиться прекрасным закатом. Да что говорить, открыть глаза и то было лень. Мыщцы ныли, на губах растянулась широкая улыбка, а в груди учащенно билось сердце от восторга.
— Я смогла, — все же проговорила, лежа на песке в позе звезды.
— Детка, с твоим упорством у волны не было не единого шанса скину тебя с доски, — восхищенно заметил Глебушка.
Проснуться от запаха кофе и свежей выпечки. Обниматься на балконе с видом на Эйфелеву башню. Целоваться часами в постели. Гулять, держась за руку, как подростки. Да, именно таким я запомню Париж.
— Это был самый романтичный месяц, — призналась любимому в аэропорту.
— Всё для тебя, душа моя, — проговорил в ответ, обнимая за плечи.
— Эта тарзанка не выглядит прочной, — скептически осматриваю трос.
— Рыжая, это стопроцентный способ закончить твою картину. Вспомни, сколько картин ты нарисовала после прыжка с парашюта.
— Ага, а ещё я помню, сколько дней дергался мой глаз, — закатила глаза, поглядывая в пропасть.
Глеб злился. Точнее сказать, он был в бешенстве. После того, как из шишки на лбу вылезла личинка, он забыл человеческий язык. С врачом пришлось разговаривать мне, Глеб только рычал и убивал взглядом любого, кто хотел подойти. Когда мы приехали домой, начал молча складывать вещи.
— Глеб, не психуй, давай задержимся ещё на неделю, — попробовала уговорить Глебушку.
— Нет!
— Солнышко мое…
— Нет, Плюша. Мы сейчас же уезжаем, и больше моей ноги не будет в Африке!
— Мы это ещё посмотрим, — добавила тихо, помогая собирать вещи в чемодан.
— Почему Даллас? — не могла понять.
Из всего обширного выбора постоянного места жительства он, не раздумывая, выбрал этот город. Почему не Нью-Йорк?
— Ты же сама сказала, что тебе без разницы, где жить, если я буду рядом.
Глебушка оторвался от бука, где присматривал нам дом, вопросительно посмотрев на меня.
— Говорила, — печально вздохнула, развалившись на кровати, — но у меня выставка через четыре месяца в Нью-Йорке.
Намекнула.
— У тебя выставка не каждый день, не обязательно там жить.
— Но там у меня друзья, коллеги, — пробовала вяло протестовать.
— И здесь ты заведешь друзей, обещаю.
— А ты точно уверен, что с работой тебя не кинут? — попробовала последнею попытку.
— Дорогая, я знаю этих людей, — усмехнулся. — Они не кинут.
— Значит, остаемся, — убито подвела итог.
— Глебушка, я не пойду, — упиралась до последнего.
— Ты сама мне вынесла мозг, что хочешь с кем-нибудь подружиться.
— Да. Но! Я не ханжа, заметь, но ты уверен, что я смогу найти с ней общий язык? У нас с ней разные взгляды на секс. Я лично предпочитаю одного мужика в постели, а не двоих. Мы уже не сходимся.
— Я рад, что ты предпочитаешь одного мужика, — усмехнулся Глебушка. — Но не будь такой сучкой,
Рыжая. Сначала познакомься, потом делай выводы.
— Черт бы тебя побрал, Глебушка!
— Вау! Она такая классная! — восторженно щебетала, пока мы ехали обратно домой.
— Да, неужели?
— Ой, прекрати подстегивать. Она крутая, такая интересная и милая. Ты видел, как они смотрят на неё, окружают заботой?
— Скорее душат заботой, — закатил глаза.
— Марго — беременная девушка. А её мужья самые обаятельные на свете мужчины.
— Я уже начинаю жалеть, что познакомил вас.
— И главное, в их отношениях нет ни грамма извращения, — продолжала делиться впечатлениями.
— Откуда ты знаешь, что происходит за дверью их спальни, — усмехнулся.
— Класс! Ты работаешь в компании, которая снимает фильмы для взрослых! — возмущалась.
— Откуда ты узнала? — устало спросил, отложив вилку в сторону.
— Мне сказала Марго. А должен был ты!!!
— Какая разница, где я работаю? Я ведь не снимаюсь в этих фильмах, а всего лишь возглавляю отдел маркетинга.
— Котик, меня обижает не то, где ты работаешь, — нахмурилась. — Меня обижает то, что ты скрывал это от меня, как будто я буду осуждать.
— Плюша, ты чего плачешь?
Я сидела в гостях у второй подруги Инны вместе с Марго и не могла переварить информацию.
— Девочки, я беременна, — шептала снова и снова.