Твоё отсутствие – не пустота.Со мной твоя особая, вторая материальность.В пространстве комнатыЯ осязаю твою плоть – не призрак, не фантом.Твой голос, жесты, запахи, упрёки – здесь,Они со временем не потерялись.Лишь несущественное канулоВ разрыв меж «раньше» и «потом».
Я был источником твоих переживаний,Был причиною обид.Работал допоздна, по службе уезжал,Порою безобразно напивался.Ты говорила: «Сглазом женщинНаш цветок любви прекрасный был убит».И всё ж – меня любила жертвенноИ умерла, чтоб я в живых остался.
Жить дальше – только прошлым,К роковому финишу не устремляясь,Гореть, как в огненном чистилище,Страдая, каяться и не сгорать,Ты доказала: всё, что было – пошлый миф,Парадоксальнейшая сюрреальность,Часы без времени, без чисел,Лицедействующих масок маскарад.
Мы начинали просто: страстная любовь,Свиданья по стариночке.Жизнь – словно листья фотографий,Что в душе уставшей шелестят.Семейный праздник нашБыл ежегодный день рождения Мариночки.И в этот год – в последний разМы тост подняли за твоё здоровье в шестьдесят.
Я не умру от горя вскорости,Но всё ж, когда придётся в гробУлечься хилым телом,Мои мысли будут продолжать бороться.Дух будет мой витать,С твоим, Мариночка, соединяя скорбьИ выходя в открытый бой,Как грозный, беспощадный Барбаросса.
Груз боли за невинно убиенных на тебя давил.Ты не могла простить, я тоже не прощуТех, кто не стоит твоих слёз, кто не узналТвоих бессильных горестных анафем.Я мал и гол, как сказочный библейский царь Давид.Но всё ж я зарядил ременную пращу,Чтобы с Гигантом биться, с воплощеньем зла, —Закованным в доспехи Голиафом.
Как верно ты догадывалась,Что в Год Второй на начатом пути МиллениумаНас разлучат трагически,Что в декабре, под Новый год нам бесы гибель принесут.Твой воплотился сон: во власти безнаказанной,Бесчеловечной паутины «истреблениума»Удар нам в мозг грозит апоплексический.Вопрос лишь в том, когда наступит наш инсульт?
Молитва
Бич неудач в течение стольких летМеня стегал, как лошадей извозных.Кто тянет воз? Мой взнузданный скелет —В упряжке нервов, в сбруе жил венозных.
Дай Бог мне сил, чтоб в унижении выстоять,Простить, кто порчу нам пророчили со зла.Дай сил, чтоб Заповедям следовать неистовоИ не впадать в пороки и в соблазн.
Дай разогнать мне ноги колесом,Чтоб замелькали голени, как спицы.Влей воли мне в колени колесницы,Дабы был бег мой скор и невесом.
Дай денежной удачи хоть чуть-чуть,В знак утешения за все годы невезения,Чтоб мог жене купить наряд весеннийИ возродить забытый праздник чувств!
Мариночке листопад
Во двор нагрянул цветозвуком Листопад.Деревья вспыхнули оркестром ярко-жёлтым.По пьесам листьев, уподобившимся нотам,Играли музыку возмездья и расплат.
Хор охры пел, как панихидный стон.Краплак в ладони клёнов капал яркой краской.С берёз спадало золото одежды царской,Как с августейших роскошь перед сном.
Сел листопад, как тонущий корабль,На дно осенних перевоплощений:Спускал, как флаги, кроны с мачт Октябрь,Оставив веткам кружево перекрещений.
Деревьев чёрные стволы ласкал мотив,Летящий с бледных губ золототканых листьев.Так воссылают к Господу речитатив молитвНа хорах певчие, в октавах лица сблизив.
Двор вынес всё: ушедших жизней Листопад,Раскаяний рефрен и всхлип молитв печальный.Он память-мантию ковром стелил к стопамК твоим, Мариночка, чтоб ты смогла продлить
Существованье. Двор нам стал мостом,Нас возвращающим в 2002-й, прощальный.Проходит год 8-й, тяжёлый, поминальный.С тех пор, как здесь зимой я стал вдовцом.
У обелиска Мариночки
Любимая, ты с нами навсегда!
Что ж мне делать теперь, если ты умерла?Когда праздник не в радость, весна – без восторга?Если ты унеслась к вечным, высшим мирам.Мне остались взамен только боль и тревога.
* * *
В кошмарном сне по кругу повторяется сценарий:Болгарский отдых, проводы на пенсию, болезнь, внезапной смерти шок.Я каждый день в уме прокручиваю адской муки цепь твоих терзаний,Как умирала ты, как иссякал по капельке сознания исток.