Женщина:
- Ничего страшного, мы знаем, куда они направляются. Она сбросила "хвост", чтобы им не мешали на Оккервиль. Весьма профессионально, надо сказать. По-моему, в школе она просто зарывает талант в землю (смотрит на часы) Мы тоже успеем на набережную как раз в нужный момент.
3-й (достает ключи от машины, нажимает кнопку разблокировки):
- Так точно!
*
На экране - вход на станцию метро "Проспект Большевиков". Вальтер прохаживается по сцене перед экраном, осматривается; манит рукой. К нему подходят два парня в спортивных брюках и пайтах, судя по виду - местная шпана мелкого пошиба. Вальтер что-то им негромко объясняет, достает две тысячерублевые купюры и приоткрывает кошелек, откуда выглядывают уголки еще двух пятитысячных купюр. Парни жадно хватают деньги, смотрят на электронные часы у метро и намереваются отойти к ближайшей пивной, но Вальтер качает головой и выразительно жестикулирует: "Сначала дело, а удовольствия - уже после!" Парни кивают и отходят от пивной.
Из левой кулисы виден красный огонек и щелкает объектив. Когда Вальтер и его спутники уходят, выглядывает полицейский и делает еще несколько фотографий.
*
Набережная реки Оккервиль за Ледовым дворцом. На экране - противоположный берег, огороженная синим забором стройка, высотные дома. Шум большого проспекта доносится приглушенно, как с большого расстояния. Белая ночь.
У перил прохаживается Вальтер. В ближней к нему кулисе притаились парни в пайтах. В отдаленной кулисе справа, за мостом, ожидают Коган, Никольский и Уланов, по очереди выглядывая. Напротив них в кулисе караулят женщина в синем и трое ее помощников; за их спинами раздается шарканье тяжелых ботинок и движение еще нескольких человек.
Вальтер (смотрит под ноги, читает объявление на тротуаре):
- "Глаша, любовь, 24 часа в сутки, 1000 рублей в час"... (брезгливо кривится) Это только для неудачников. Покупать женщину приходится только тем, кому больше нечем привлечь ее внимание! (Приосанивается и отходит, всем своим видом давая понять, что себя он к таковым не причисляет и способен обаять любую женщину)
Рев мотора за сценой. Входят Наташа и Белла.
Наташа (снимает шлем):
- Нет, я пойду к нему одна. Ты подожди здесь. Ну ты и псих, Лестрейндж! Королева высоких скоростей! Чуть с моста не слетели!
Белла (снимая шлем):
- А ты думала!.. Ну, надо же было как-то разъехаться с этой фурой... Ни пуха ни пера!
Наташа кивает и выходит на набережную. Белла ждет в свободной кулисе, держа за руль свой "харли".
*
Набережная. Белая ночь. За сценой часы отбивают десять ударов.
Вальтер у перил. Входит Наташа. Городской шум затихает, постепенно сменяясь минусовкой песни "Петербург - Ленинград".
Вальтер (оборачиваясь):
- Привет, Наташа. Ты весьма пунктуальна.
Наташа:
- В армии приучили (смотрит на реку) "И, не пуская тьму ночную на золотые небеса, одна заря сменить другую спешит, дав ночи полчаса"... А интересно, почему в здешних реках вода с расстояния кажется серебристой, а вблизи - словно ржавая какая-то? Ты не задавался этим вопросом? (достает сигарету).
Вальтер молча подносит ей зажигалку.
Наташа:
- Кстати, поздравляю тебя с предстоящей свадьбой. Читала в газетах. Берешь в приданое золотые прииски, как Сергей Сергеич Паратов?
Вальтер (откашлявшись):
- Да, редкая удача: сначала я за бесценок перекупил акции у Игнатенко, когда он сматывал удочки с полуострова, а потом законтачил с Антоновым. Если мы сольем мои аквапарки с его отельной империей, то практически монополизируем курортный бизнес в Крыму. Это же золотая жила, Наташа, главное - успеть к ней первыми и занять лучшие места. Если грамотно подходить к делу, можно очень быстро утроить первоначальный капитал...
Наташа (в сторону):
- Ясно. Выгодная сделка. А мнение Лизы интересует обоих в последнюю очередь. Слияние капиталов и интересы бизнеса, а для укрепления сделки - свадьба. Бедная девочка! (вслух):
- А твоя невеста знает о твоем прошлом?
Вальтер:
- Лиза далека от этого. Удивительно чистый бесхитростный ребенок, настоящий ангел, воспитанный на старых добрых английских романах; тургеневская девушка...
Наташа:
- Да... Мне, конечно, далеко до нее. Я ведь не воплощенная нежность, да и старше намного. С двадцати лет я стала основным добытчиком в семье, десять лет отслужила в десанте, была на войне. Наверное, я действительно огрубела и "Джен Эйр" мне не нравится. Но когда мы встречались, я нравилась тебе такой, как есть. А потом?
Вальтер:
- Ната, прошу тебя, не устраивай сцен. Давай поищем консенсус, как современные цивилизованные люди!
Наташа (щелкает окурок в урну):
- Фу, хоть бы немного набережную облагородили, газоны постригли... А то культурный объект, а на задах такое запустение! Кстати, в общем, Питер мне нравится. Вот только изобилие рекламы определенных услуг на тротуарах бесит. Все-таки город-герой, выстоял в блокаду, а сейчас его превращают в большой бордель под открытым небом. Печально, когда город с такой богатой историей приобретает славу места, где можно запросто подцепить телочку на вечер... Фу!
Вальтер:
- Наташа, дело в том, что тебе пора перейти к реальному восприятию жизни, а не воспринимать ее как полосу адреналиновых забав. Пора повзрослеть...
Наташа:
- Да, знаю: "Время разбрасывать камни и время их собирать". Но насколько я понимаю, каждый должен собирать только те камни, которые разбросал сам. А я уже второй год собираю твои камни... (пауза) Я ведь думала, что в сумке, которую ты решил спрятать в камере хранения, действительно запрещенная литература, и ты не хочешь, чтобы книги попались на глаза аудиторам в офисе.
Вальтер:
- Но я же не заставлял тебя говорить следователю, что сумка твоя. Тебя же просто вызвали как свидетеля. Это было твое решение. При чем тут я?
Наташа:
- А я только в камере поняла, в чем призналась, но было уже поздно: меня начали раскручивать как обвиняемую в попытке теракта и убийстве...
Вальтер:
- Но как бы то ни было, ты меня выручила и сделка с Антоновым не сорвалась только благодаря тебе. Поэтому я не хочу быть неблагодарным. Если ты пойдешь в полицию с повинной, я добьюсь, чтобы тебе назначили наказание по минимуму; отбывать его ты будешь в Симферополе, почти рядом с домом; через несколько лет, через три-четыре, тебя переведут на поселение, а еще года через два-три оформят УДО, и потом я помогу тебе устроиться на работу...
Наташа (изумленно):
- Как у тебя все просто. Ты получишь сделку с Антоновым и женишься на Лизе; Мальцев привинтит новую звездочку к погонам, а мне достанутся семь лет в зоне и судимость за "особо тяжкое"! Прекрасно!
Вальтер (вкрадчиво):
- И Белла Генриховна не пострадает. Ты ведь не хочешь, чтобы ее тоже осудили за укрывательство и недонесение? Если мы с тобой договоримся, ее имя не будет даже фигурировать в деле.
Наташа:
- Сострадание и милосердие... Тебе знакомы эти слова?
Вальтер:
- Ты сама знаешь, что для судьи это не аргумент.
Наташа:
- А мама и сестры? Им так и ходить с клеймом? Катю и Лену выживают с работы, а начальник знает, но поощряет травлю. Мама не может даже за хлебом выйти; тут же начинают пальцем показывать и шептаться: вот, мол, мать бандитки пошла! А у нее потом давление зашкаливает. Они мне не рассказывают, не хотят волновать, но я все знаю от адвокатов. И почти полтора года в СИЗО! В домаресте отказали; видеокамеры даже в душевой; письма отдают уже распечатанными, свет не гаснет ни днем, ни ночью...