— Что?! — граф вскочил.
— Как ты догадываешься, есть способ этому помешать, — Белфегор внимательно посмотрел на своего собеседника.
— Хитрый дьявол! Почему я должен тебе верить? Может быть, она не согласится! Может быть, ты просто лжешь, чтобы выманить у меня подпись под твоим дурацким договором!
— Как знаешь, — пожал плечами демон праздности, — только сейчас к тебе во весь опор скачет…
— Гонец от маркизы де Помпадур! — выпалил появившийся на пороге Кристоф.
— Если понадобится моя помощь, нарисуй на зеркале вот эту печать и скажи так: «Белфегор! Явись!», — демон положил на стол визитную карточку с нехитрым каббалистическим знаком и растаял в воздухе.
Кристоф изумленно протер глаза и бросился к креслу, где еще миг назад сидел господин, обсыпанный конфетти, который неизвестно каким путем проник в дом.
— Мне привиделось, или здесь, в самом деле, кто-то был? — веки Кристофа моргали со скоростью крыльев небольшой бабочки.
— Тебе не привиделось, успокойся. Белфегор опять приходил по мою душу. Немедленно зови сюда гонца.
— Он говорит, что маркиза требует вас немедленно к себе, больше ему ничего не ведено передавать, — ответил слуга. — Если хотите, могу позвать беднягу, чтобы он пересказал вам это лично.
— Нет нужды, — граф натянул на себя первые попавшиеся брюки, одевайся, Кристоф! Мы едем к маркизе!
— Франсуаза, дорогая, поздравляю! — мамаша Пуатье влетела в комнату Веры Николаевны и бросилась обнимать спящую.
Мадам Савина подскочила от неожиданности, и как это бывает, спросонья, не сразу сообразила, где она находится. Вначале, на долю секунды, она поразилась, какой сон ей приснился, но, увидев резную спинку кровати, огромный полог, старую графиню, мельтешащую перед глазами, поняла, что кошмар продолжается.
— Дорогая моя! Сегодня! Уже сегодня!
Поздравляю! Свершилось! Угадай, кто подтолкнул Его Величество к этому решению?
Ты никогда не угадаешь! Вольтер! Этот лицемерный моралист! Кто бы мог подумать?
Поговаривают, правда, что проходимец просто хотел получить какую-нибудь подачку от Его Величества… Ну да ладно, это нам на пользу! Просыпайся же скорее, нужно приготовить тебя для бала, нужно подобрать тебе украшения, нужно продумать твой облик!
Столько всего! Голова идет кругом!
Старая графиня окончательно утратила здравый смысл. Если кому-нибудь приходилось видеть, как бегает тело петуха, которому отрубили голову, этот человек может себе представить мамашу Пуатье в состоянии неожиданно свалившегося на нее счастья. Шутка ли?! Дочь может занять место всесильной мадам де Помпадур!
— Перестаньте носиться туда-сюда! — воскликнула Вера Николаевна, у которой уши заложило от визга старой графини. — Сядьте и расскажите по порядку, что произошло.
— Как, разве ты не знаешь? — вытаращилась мамаша.
— Откуда бы мне знать, когда вы меня только что разбудили своими криками? — пробурчала мадам Савина.
Старая графиня Пуатье Вере Николаевне определенно не нравилась. По глубокому убеждению девственной учительницы музыки, именно такие мамаши виноваты в том, что их дочери приобретают психологию проститутки. Внушают с детства, что всего можно добиться малыми, «приятными» трудами, то есть через постель!
— Король устраивает бал в твою честь!
Он собирается объявить тебя новой официальной фавориткой! Поздравляю! — и мамаша, молитвенно сложив руки, бросилась к Вере Николаевне. — Это такая честь для нашего рода…
— Это позор! — неожиданно взорвалась мадам Савина. — Да как вы, мать, можете желать своей дочери такой судьбы?! Это аморально! Фактически, вы требуете, чтобы ваша. дочь пошла на панель! Внушаете ей мысль, что можно зарабатывать деньги через разврат!
— Франсуаза! Ты что? Ты же так об этом мечтала с самого детства? мамаша Пуатье сложила руки на груди. — И потом, скажу тебе по секрету, сегодня герцог Шуазель, наконец, преподнесет тебе подарок Его Величества бриллиант «Питт»! Он стоит полмиллиона ливров! Мы богаты! Даже если король наутро передумает… мы все равно будем богаты! Подумай, Франсуаза, все твои мечты осуществятся! Ты сможешь брать себе в любовники тех мужчин, которые молоды и красивы, а не тех, которые могут платить…
— Это ложь! — взревела Вера Николаевна. — Я с самого детства протестовала против порнографии и пропаганды разврата среди малолетних! И вообще! Отстаньте от меня со своими грязными предложениями! Какие еще бриллианты? Я не знаю ничего ни о каких бриллиантах! И даже если бы король послал бы мне нечто подобное, то я никогда не приняла бы такой подарок, потому, что продавать себя грязно!