– Это ты меня ещё пожалела! – хмыкнул Савва. – Знаешь, когда Дарвин пришёл делать предложение своей будущей жене и вдруг ни с того ни с сего начал ей рассказывать об эволюции, она возмущённо назвала его еретиком и потом долгое время с ним не общалась. Признаться, я ожидал от тебя подобной реакции.
– А ты тоже собираешься предложить мне руку и сердце?
– Я?.. – смутился Савва. – Я об этом как-то не...
– Да ладно! – улыбнулась Катя. – Успокойся: я пошутила.
Они молча пили чай, а у Саввы в голове продолжала пульсировать фраза: «ты собираешься предложить мне руку и сердце?» Украдкой посматривая на Катю, Васильев воскрешал в памяти её улыбку, при виде которой у него странным образом начинала «плавать» голова. Катины густые русые с рыжиной волосы всё больше привлекали Савву, хотелось уткнуться в них лицом и глубоко вдохнуть тот приятный аромат, чьи отголоски лишь слегка доносились с противоположной стороны стола. А эти искорки в зелёных глазах! Он был готов сделать всё, что угодно, лишь бы видеть их как можно чаще.
Апрель 2043 года. Россия, Воронеж
Савва в баскетбольной форме команды биофака вместе с другими ребятами вышел из раздевалки и сел на скамейку запасных: начинать игру выпало пятёрке с третьего курса. Васильев, оглядев зал, вскоре заметил среди зрителей в третьем ряду Катю: позавчера он пригласил однокурсницу на игру, и она охотно согласилась, хотя спорт в целом был ей безразличен. За последние две недели Савва и Катя несколько раз вместе обедали, прогуливались по скверам в центре города и разговаривали. О книгах и музыке, о религии и атеизме. Савва рассказал о своём зимнем дежурстве, а Катя – о неудавшемся свидании с Андреем в начале марта. По её мнению, он вёл себя слишком напыщенно, гордился любым своим мелким поступком и особенно резко отозвался пару раз о Даниле и «сочувствующих ему личностях». Коржаков стремился предстать перед Пантелеевой в роли настоящего мужика, истинно православного, нетерпимого к любой, даже ничтожно малой, ереси. Катя игру Андрея распознала сразу и, сославшись на встречу с подругой, оставила Коржакова в кафе недоумевать в одиночестве. Савве было приятно и легко подолгу общаться с Катей, и ей такое сближение, видимо, тоже нравилось.
На десятой минуте второго тайма тренер выпустил тройку Андрей-Данила-Савва. К своему удивлению Васильев сразу же потерял мяч, а в первой же атаке не реализовал казалось бы стопроцентно голевой пас Андрея. И тут же, стремясь исправить ошибку, слишком активно повёл себя в обороне и сфолил. Реакция тренера была ожидаемой: Савву заменили, и до конца матча Васильев просидел на скамейке запасных, хотя Даниле с Андреем удалось поиграть ещё и в третьем тайме. В итоге матч был выигран, но Савву это не сильно обрадовало. Настроение ещё больше испортилось, когда тренер в раздевалке ни словом не упомянул о его игре. «Уж лучше б разнёс под чистyю при всех, чем вот так игнорировать, – подумал Васильев. – Как и не замечает! Может, мне вообще бросить баскетбол?..»
– Зря я тебя позвал на игру, – говорил Савва Кате, когда они отделились от толпы зрителей, вываливших на улицу, и пошли по тихой небольшой улочке. – Такого провала на моей памяти ещё не было. Сыграл всего пару минут, а как опозорился! Теперь тренер в следующей игре меня вообще не выпустит...
– Наплюй, – ответила спутница. – Это что – дело всей твоей жизни?
– Да нет, в общем-то...
– Ну вот и относись к этому, как к хобби. Играй с удовольствием, проигрывай, не задумываясь.
– Может, ты и права. Только обидно и перед ребятами не удобно.
– А они-то сами много думают, что тебе удобно, а что — нет? Да им плевать, как ты сыграл. Сейчас вот сидят и посмеиваются над твоими промахами. Особенно Коржаков.
– Почему это?
– Да он как узнал, что мы встречаемся, так просто вскипел. Аж пар из ушей пошёл.
Для Саввы слово «встречаемся» стало настолько неожиданным и в то же время волнующим, что он не нашёл сразу слов для ответа.
– Что замолчал? – хитро поинтересовалась Катя. Она уже явно поняла, что ввело собеседника в такой ступор.