– Чо за хрен?! – воскликнул Дрон.
Тем временем инкассатор перебежал к капоту внедорожника и вскинул автомат. Гуня не успел среагировать, только голову повернул – короткая очередь отбросила его назад, и чоповец растянулся плашмя на асфальте, раскинув руки.
– Сука! – крикнул Дрон. – Вы чо сидите, б..?! Валите его!
Данила и Потап переглянулись – кто первый?
– Ну! – Дрон ткнул кулаком в Потапа. – Козлы, б..!
Инкассатор вышел из-за машины, держа на мушке кого-то с той стороны – видимо, Евсея и Романа, собиравшихся забрать деньги. Данила и Потап почти одновременно выскочили наружу и сразу поверх дверей начали стрельбу. Инкассатор резко обернулся, не обращая внимания на свистевшие вокруг и бившиеся в асфальт и автомобиль пули, и метнулся в сторону – укрыться за капотом. Но не успел – несколько ударов в грудь и левое плечо развернули его и повалили навзничь.
Данила отпустил спусковой крючок, Потап по инерции дал ещё одну очередь и тоже остановился. Со звоном обвалились остатки витринного стекла. Дрон выпрыгнул из машины:
– Берите бабло, а те двое пусть Гуню хватают. И все – в фургон. Быстро!
Друзья бросились к Евсею и Роману: те всё ещё сидели на мокром асфальте, не понимая, что делать дальше. При появлении Данилы полноватый Евсей испуганно отпрянул в сторону и закрыл голову руками.
– Это мы, придурки! – крикнул Потап. – Быстро вставайте и тащите в фургон Гуню, – он схватил Романа за воротник и дёрнул вверх. – Ну давайте же!
Данила распахнул двери фургона и подхватил с асфальта первый мешок. Раздался выстрел – Дрон добил третьего инкассатора. Потом сам поднял товарища и поволок к машине:
– Суки, суки, суки! А вы два х.., загораете, б..?! – Евсей и Роман уже поднимались, и Дрон свалил им на руки мёртвого Гуню: – В фургон его.
Чоповец залез в кабину, остальные погрузились в кузов и захлопнули двери. Фургон вывернул с парковки и рванул с места.
Март 2044 года. Россия, Воронежская область, село Старая Хворостань
Данила распахнул спортивную сумку и начал выкладывать на стол перед Саввой оружие и боеприпасы:
– Вот – смотри! Четыре пистолета-пулемёта ПП-2020 и 8 магазинов. Есть, с чем начинать. А это – спецом для тебя, – он протянул другу «макарова». – Держи. И два магазина.
– Зачем мне? – удивился Васильев. – Я в налётах участвовать не собираюсь.
– На всякий пожарный, – усмехнулся Гусельников. – Пригодится.
– Чтобы тоже кого-нибудь на тот свет отправить? Как вы?
– Опять ты! – развёл руками Данила. – Ну сколько можно нотации читать? За обедом уже наслушались.
– Я и не начинал ещё.
Потап фыркнул, вышел в соседнюю комнату и, плюхнувшись в кресло, уткнулся в смартфон.
– Надо было тебе вообще не говорить, – вздохнул Гусельников. – Думаешь, охота слушать твоё христианское занудство? Когда ты уже с религией своей закончишь резину тянуть?
– Моя вера – это моё личное дело. Она никак не мешает нашему общему. И никак не влияет на оценку ваших с Потапом поступков. Это общечеловеческие ценности: никто не в праве отбирать чужую жизнь просто потому, что так захотелось.
– Да кому хотелось-то? – крикнул из другой комнаты Потап.
– Вы убили ни в чём не повинного инкассатора.
– Да говорил я тебе, – Данила хлопнул ладонью по столу, – никто не знал, что он там будет. Он бы нас перестрелял всех, если б мы первые не успели.
– И перестрелял бы. А почему? Потому что вы их, б.., грабили! Вы. Грабили. Инкассаторов. Не попов, не пэдэшников...
– Другого выхода не было! Зато теперь у нас есть оружие и паспорта чистые православные.
– Зато теперь вы крепко повязаны с этими чоповцами. И когда Матвею твоему будет нужно, он вас прижмёт и заставит делать то, что захочет. А вы будете перед ним ползать на коленочках и просить не сдавать вас полицаям.
– Бред! – Данила пересёк комнату и остановился у окна. – Им на хрен не надо... А вообще это мы ещё посмотрим, кто перед кем будет на коленках ползать.
– Ну смотри, – Савва встал из-за стола, не прикоснувшись к пистолету, схватил куртку и вышел на улицу.
Смеркалось. За Доном красное солнце опускалось в облака над холмами. Васильев застегнул куртку, сел в кресло на крыльце и закрыл глаза – хотелось попытаться успокоиться.
Скрипнула дверь. Кто-то встал за креслом и несколько минут молчал, не решаясь начать разговор.
– Я уже две ночи не сплю, – тихо произнёс Данила. – Две грёбаные ночи! Сегодня снотворное собрался пить. Понимаешь, вроде бы я и не приглядывался, а, оказывается, помню всё до мелочей: и лицо его, и как пули в него вошли, и как он руками взмахнул... Б.., как же трудно!..