«Вот тебе и праздник! – подумал Васильев. – Прямо специально подгадали». Ни о какой литургии уже и речи идти не могло. Савва набрал номер Данилы и послал специальную кодовую эсэмэску, вызывающую его на встречу.
Через полчаса Васильев дожидался товарища неподалёку от кинотеатра «Пролетарий» у памятника Владимиру Высоцкому. Людей в сквере было не много: в церквях шли литургии, и большинство жителей города собрались там. Гусельников чуть опоздал. Был он одет в белую рубашку и светло-коричневые брюки, как благопристойный христианин. За те месяцы, что друзья не виделись, Данила отпустил бороду и волосы, которые завязывал в хвост.
Поздоровавшись, сели на скамейку.
– Ну, – спросил Савва, – как настроение?
– Отличное!
– На Машмете вы побывали?
– Хм! – усмехнулся Данила.
– Понятно. И зачем?
– Ну ты ж прочитал всё в новостях. Нет?
– А там всё написано?
– Побили и постреляли предметы культа, золото-серебро забрали, да и наличных там была неплохая сумма. Всё по схеме. Правда, недостаточно быстро вышло: пэдэшники заявились.
– Ты так спокойно об этом говоришь.
– Давай без нотаций, а? Я что – плакать должен? Это – враги. И пока мы не настолько сильны, чтобы вступить в открытый бой, они будут погибать вот таким образом.
– Я удивляюсь, как вас ещё не «вскрыли»: везде ж камеры стоят.
– А маски, а глушилки на что? Камеры-то все по сети работают. Пока каждую церковь не обнесут забором с колючей проволокой и не поставят взвод охраны, от наших посещений не избавятся. Но в любом случае до августа мы в Воронеже притихнем. Может, в область разок наведаемся и всё.
– Что с награбленным делаете?
– Украшения сливаем Матвею. Куда он их девает – не знаю. Да и пофигу. А на деньги покупаем боеприпасы, паспорта ребятам делаем, обеспечиваем тех, кто пока без документов. Листовки вот печатаем – надо же людей просвещать.
– А одними листовками обойтись нельзя было?
– Странный ты! Мы ж уже говорили об этом: жить-то нам на что? Из нас всех только несколько человек работают по новым паспортам. Да и много ль сделаешь листовками этими?
– Данил, я всё пытаюсь склонить тебя к размышлениям о более мирных способах действий. Неужели то, что вы делаете – единственный выход?
– Да, – отрезал Гусляр. – Единственный. С ними по-другому никак. Вспомни, что сказал Христос: «Не думайте, что я пришёл принести мир на землю; не мир пришёл я принести, но меч». В этом вся суть. Они нас дубинкой, и мы их в обратную. Иначе они не понимают. На демонстрации выйти нельзя – прямой путь в тюрьму. Что ещё? Соцсети, онлайн-радио, видеоролики? Это нужны программисты хорошие, чтобы не вычислили айпи и прочее. Пока таких нет у нас. А листовки – забава просто: кто их всерьёз-то воспримет? Выкинут, и дело с концом. Остаются только радикальные способы борьбы.
– А ты не думал, что своими действиями вы провоцируете власть на дальнейшие репрессии?
– Чем больше обостряется обстановка, тем для них же хуже: люди будут возмущаться, и закрутится у них мысль в головах, что власть, может быть, и не очень-то права, давая привилегии церкви и пэдэшникам. Люди проснутся в конце концов. Думаешь, почему на Кавказе дружинников нет? А в Татарстане? Вот то-то. Как только большинство населения будет недовольно, прижмут православных. Как пить дать прижмут. Для этого мы и работаем.
– Сколько жизней ещё угробите?
– Ладно, заканчивай, – не выдержал Данила. – Ты сидишь в своём ботсаду, в церквушки ходишь по воскресеньям, с Андреем за ручку здороваешься. Что – не так? Так какого... ты мне тут втираешь?! Ты вот без паспорта поживи месяцок-другой, поскитайся по подвалам и чердакам, с Матвеем пообщайся, пистолет хоть в руках подержи разок, а потом уж суйся. Нашёлся тут! Ты вообще верующий. Верующий, усёк? Ты мой враг по определению. Может, ты вообще уже переметнулся обратно и сидишь тут выслушиваешь? А потом Коржу побежишь рассказывать. А?
– Ну ты и сволочь! – Савва встал. – Вы с Андреем достойны друг друга. Бейтесь лбами, сколько хотите. Хоть перестреляйтесь все – больше и слова не скажу.
Проходящие мимо люди удивлённо оглядывались на Васильева, и он, поняв, что говорит слишком громко, замолчал.
– Савка, извини, не сдержался, – покаялся, улыбнувшись, Данила. – Ну, в самом деле. Не выспался сегодня после такой ночи. Понимаешь же. Извини. Я ж не серьёзно.
– Ладно, пора мне. Посмотрим, что дальше будет. Думаю, сейчас начнётся заварушка. Давай...
– Не обижайся, Савка, – пожимая руку, попросил Данила. – Будем на связи.
Прошло три дня. Улицы патрулировали усиленные наряды полиции и дружинников, у церквей была выставлена охрана, в городе начались обыски и аресты тех атеистов, что ещё находились на свободе и не уехали из Воронежа.