Машинист нажал на ручку и дал знак кочегару тормозить. Выглянув из кабины, Чак увидел, что они подъезжают к станции Испания, — впереди высились стены древнего города, сложенные из известняка и обожженного кирпича. Вокруг них в прошлом году появился новый город. Его строительство началось с хижин для железнодорожных рабочих. Потом стали строить ангары для машин, запасные пути, склады и паровозное депо. Все эти строения защищала земляная стена форта, возникшего во время короткой римской кампании. Потом форт укрепили, а железнодорожная ветка пролегла дальше на север, мимо серебряных рудников, в глубину лесов, где теперь находились завод по производству пороха и мастерская Чака, спрятанные от глаз мерков.
Звеня колокольчиками, поезд подъехал к станции. На платформе суетились люди. Чак улыбнулся и, по-
прощавшись с машинистом и кочегаром, повис на паровозной лесенке, готовясь спрыгнуть. Машинист исполнил несколько тактов «Дикси», начальник станции объявил о прибытии поезда.
Это был аванпост Руси, но, прибыв сюда, никто бы не усомнился, что находится в римских владениях. Рабочие на водокачке и дровяном складе носили туники свободных граждан Рима — а еще в прошлом году они были рабами.
Доска, прикрепленная к зданию вокзала, оповещала приезжих на русском, английском и латыни о том, что они вступают на территорию римского государства и должны подчиняться его законам.
Посреди платформы был водружен каменный постамент, на котором располагались несколько составленных вместе копий, а поверх них сидел деревянный орел. Или по крайней мере то, что здесь, на Валдении, считалось орлом. На взгляд Чака, пернатое гораздо больше напоминало раскормленную хищную индюшку с голубыми перьями.
На перроне стоял неумолчный гвалт. Главным образом звучала латынь, хотя и русского крика было достаточно. Из-под паровоза вырвалось облако пара, заставив зрителей отскочить от края платформы, и состав остановился.
Спрыгнув с паровоза, Чак забросил вещевой мешок на спину и смешался с толпой. Внезапно он понял, как соскучился по хорошей римской бане. — Винсент!
Улыбающийся Винсент увидел, как сквозь толпу к ним пробирается Джек Петраччи в сопровождении помощников. После совещания Джек вернулся в Испанию, а Чаку пришлось остаться в Суздале еще на неделю, чтобы осмотреть все фабрики и выяснить, какие у них есть затруднения с производством оружия. В результате он уехал с сильнейшей головной болью.
«Наконец-то можно вернуться к настоящей работе», — радостно подумал Чак. Грохот двигателя и бол-товня с машинистом, казалось, прочистили ему мозги. Похоже, он придумал, что нужно сделать с этой проклятой летающей машиной. Головная боль прошла — наверное, выветрилась в кабине машиниста.
Он увидел, что из первого вагона выходит консул от плебса Юлий, радостно приветствуемый встречающими. Небольшого роста, темноглазый, он смущенно улыбался. Но как только он увидел девушку с длинными черными волосами, доходившими почти до талии, он решительно протолкался к ней и обнял ее.
— Старик, похоже, не придерживается строгих принципов Калина, — заметил Джек по-английски. — Калин поцеловал бы пару ребятишек, отпустил несколько шуточек и отправился на водокачку испить водицы.
— Каждый держится так, как привык, — отозвался Винсент, не в силах отвести глаз от стройной фигурки, прижавшейся к Юлию и обнявшей его за талию. — Этим людям и так нелегко принимать все те новшества, которые мы им принесли.
Юлий, увидев Чака, жестом пригласил его подойти. Чак, приблизившись, отдал ему честь.
— Прекрасная машина, — объявил Юлий. — Спасибо, сэр.
— Я понимаю необходимость секретности, но, может, нам с дочерью можно взглянуть, что находится в том здании?
Джек нервно откашлялся. Рабочие, занимающиеся проектом, жили почти как заключенные — за забором, ни с кем не общаясь. Чак понимал всю бессмысленность подобной предосторожности — в ангаре могло быть только одно, а что именно это было, знали все. В общем-то, секрет Полишинеля, но тем не менее только его людям и рабочим с порохового завода разрешалось ехать дальше — за серебряные рудники, на север.
— Ваш поезд отправляется через десять минут, сэр, — торопливо ответил Джек.
— Дочерью, сэр? — спросил Чак.
Посмотрев на молодого человека, Юлий улыбнулся.
— Оливия, сэр, — прошептала девушка и тоже улыбнулась.
— Думаю, все получится, — возбужденно продолжил Чак, взглянув на расписание. — Следующий поезд на Рим — через восемь часов. Вы можете отправиться с нами, а потом вернуться на станцию полуденным поездом.
Джек вздохнул, но ничего не сказал.
Девушка радостно улыбнулась, и он пригласил их пройти на платформу, где маленький паровозик под названием «Старый Уотервиль» уже стоял под парами, ожидая пассажиров. Он был меньше паровозов, которые курсировали между Суздалем и Римом, и двигался в два раза медленнее. Когда-то начищенные до блеска буквы «Уотервиль» были покрыты патиной, красноречиво свидетельствуя о том, что этот паровоз был одним из первых, появившихся на Валдении. Чак почувствовал ностальгию по тем славным временам.
Паровоз казался одним большим котлом с крохотной кабинкой, примостившейся сзади, колеса были значительно меньше, чем у других паровозов. Сейчас эта машина выглядела как игрушечная по сравнению со своими собратьями-великанами — что и говорить, за три года все изменилось. И теперь было немного странно возвращаться к тому, с чего и начиналась железная дорога.
Машинист приветствовал Чака.
— И как он справляется? — спросил изобретатель.
— Тормозные колодки слегка скрипят, сэр, и скоро надо будет менять цилиндры, но двигатель у него прежний — ни разу не меняли. — И машинист гордо похлопал по боку паровоза, словно это была любимая, хорошо объезженная лошадь.
Чак посмотрел на часы на башне станции. Паровоз свистнул, зазвенел колокол, и состав медленно отправился в путь — в Рим. Опоздавшие пассажиры выбегали из здания станции, прижимая к груди кто хлеб, кто сумку, набитую фруктами, и на ходу запрыгивали в вагоны.
Только отошел поезд на Рим, как к платформе с долгим гудком подъехал следующий, называвшийся «Город Испания». Стрелочник высунулся из своей будки и показал им зеленый шар, означающий, что путь на запад свободен.
Машинист помахал ему, и паровоз потащил пятнадцать вагонов, набитых хлебом и соленой свининой в количестве, достаточном, чтобы прокормить целую армию в течение нескольких дней.
Чак с гордостью проводил состав взглядом. Эндрю, конечно, руководит всем, планирует кампании и заботится о будущем всей республики, но без железной дороги у них не осталось бы ни единого шанса противостоять орде. Именно железная дорога станет фактором, от которого будет зависеть победа или поражение в этой войне.
Он не раз слышал, как железнодорожники говорили, что если бы война с Конфедерацией началась на десять лет раньше, южане наверняка бы выиграли, потому что без железных дорог невозможно снабжать армию в стране, которая больше, чем вся Европа. Здесь — то же самое: связь с союзниками, снабжение и мобильность в борьбе против конных противников возможны только с помощью машин.
Поезд отправился по мосту через Сангрос, прогудев отрывок из «Гимна Кесусу».
— Ведет Петров, — заметил машинист «Уотервиля». — У него хорошо получается эта мелодия. — Затем он взглянул на часы. — Пора отправляться, сэр.
Чак улыбнулся, испытывая сильное желание взобраться в кабину и осмотреть двигатель. Но было кое-что гораздо более интересное, и он отправился в единственный пассажирский вагон, прицепленный позади четырех вагонов с серой для производства пороха.