— Они снова наступают!
Со стороны врага двинулся новый ряд.
— Вушка, Вушка!
— Беглый огонь! Прицел сто ярдов! Первый ряд, цельсь!
Курьер приблизился.
— От генерала Киндреда, сэр! — крикнул он. Ганс почувствовал, как сердце у него снова пронзила боль.
— Не сейчас, — прошептал он себе. — Только не здесь.
— Мерки, сэр. Орда наступает со стороны леса!
— Сколько их?
Паренек с ужасом смотрел на него.
Ганс выхватил листок бумаги.
«Ганс, войско мерков, растянувшись на несколько миль, наступает с запада. Похоже на нападение всей орды. Атакуют в ближайший час возле девяностого бастиона. Вряд ли сможем удержать их. Киндред».
— Огонь!
Лошадь под ним шарахнулась от звука выстрела. Он оглянулся на атакующих врагов. Они упорно шли вперед с обнаженными мечами, за спинами у них висели луки.
— Огонь!
Похоже, предстоит рукопашный бой. Несмотря на плотный заградительный огонь, мерки рвались вперед, переступая через раненых и убитых. Впереди были самые храбрые, самые удачливые, привыкшие к боям.
— Двойной картечью, заряжай! Ганс оглянулся. Мэрфи.
— Где Мэрфи?
— Убит, сэр. — Ординарец показал в сторону, где лежал командир дивизии, вокруг него на коленях стояли несколько офицеров.
Ганс повернул лошадь и подскакал к батарее.
— Инграо.
Коротенький артиллерист посмотрел на него.
— Подойдут поближе — стреляйте! — прорычал он своим бойцам и направился к Гансу.
— Ты здесь командуешь, Чарли. Мэрфи убит. Пошли курьера к Григорию, прикажи быть наготове. Надо держаться, но будь готов отступать, если придет приказ! — выкрикнул Ганс. Не отдав честь, он развернулся и посмотрел назад. На них надвигалась стена. Батареи стреляли на расстояние в десять ярдов, перед пушками то и дело открывались широкие коридоры. В воздух взлетали тела, головы, руки и ноги мерков, но оставшиеся в живых по-прежнему упрямо продвигались вперед. Артиллеристы уже палили из револьверов.
Сверкала сталь, звенели сабли, слышался чавкающий звук, когда сталь вспарывала плоть, стоны, предсмертные крики. Многие мерки уже прорвались на позиции и схватились с защитниками.
— Знаменосец! — Здесь, сэр!
К Гансу подбежал уже другой парнишка. Тело предыдущего остывало на земле.
— За мной!
Ганс развернул лошадь и галопом поскакал туда, где его ожидал поезд.
— Все, как и планировалось, — объявил Вука. Он засмеялся от радости и приказал привести свежую лошадь для того, чтобы снова идти в бой.
Тамука остановился рядом с ним. Он снял шлем и отер пот со лба. Другой слуга зан-карта подал бурдюк с водой, и Тамука смог смыть накопившуюся во рту горечь.
Достав драгоценный бинокль, Тамука осмотрел вражеские позиции на другом берегу. На стенах, казалось, не осталось защитников, как и следовало из докладов воздушных разведчиков. Сам корабль отнесло ветром к югу. Им повезло — еще два часа, и сигнал мог бы не дойти от Вушки. Предки помогали им — по крайней мере погода была как по заказу, и он мысленно вознес благодарственную молитву.
Противник заглотил их наживку и направил основные силы на север, чтобы отразить нападение Вушки. Конечно, со стороны мерков тоже будут небольшие потери, но без этого на войне невозможно. Оборона скота будет раздавлена, как яичная скорлупа, — один удар, и все рухнет. Потом они направятся на юг и вклинятся в тыл врага.
Авангард начал перестраиваться для атаки. Тамука протянул воду Вуке, который пересел на новую лошадь. Зан-карт откинул голову, и вода полилась по его доспехам.
Тамука ничего не сказал. Вода давала жизнь, это подарок Нарга всему миру. И даже если река — всего в миле отсюда, не стоит так бесцельно тратить этот драгоценный дар.
Вука вынул саблю из ножен, повернул лошадь на запад и отсалютовал предкам, призывая их в свидетели того, что он выполнит свой долг.
Тамука почувствовал, как в нем нарастает презрение. Наверное, брат, которого Вука убил, сейчас смотрит на него с неба и проклинает. Неужели Вука настолько жесток и глуп, что не чувствует ни вины, ни страха перед духами предков? Их взгляды встретились. — Что тебя тревожит, носитель щита? Что-то изменилось в голосе Вуки, в нем звучала какая-то насмешка. Несколько мерков подняли головы, прислушиваясь к разговору. Тамука улыбнулся.
— Я готов, мой господин. Мой щит и вся моя жизнь — к твоим услугам, — ответил Тамука. В его голосе не прозвучало ни капли сарказма, ничто не выдало его истинного отношения к зан-карту.
Он помнил, как испуганно смотрел на него Вука после бегства из Рима, боясь, что щитоносец стал инкатагой — посланцем смерти от кар-карта, принявшего решение устранить наследника, который недостоин стать правителем. Но сейчас он был в безопасности — единственный сын, единственный оставшийся в живых наследник.
— Тогда давай обагрим наши мечи кровью! — воскликнул Вука, взмахнув саблей. Кончик ее мелькнул у носителя щита прямо перед глазами, но Тамука остался недвижим.
— Кар-карт приказал, чтобы первым шел умен Навхаг под предводительством своего карта, ты не должен вмешиваться, — мягко сказал Тамука.
Вука осадил лошадь и оглянулся на свою свиту.
— Не стоит принимать смерть от пули скота, в этом нет доблести.
— А сидеть здесь и ждать — еще меньшая доблесть, — парировал Вука.
— Это приказ кар-карта, а не мой. Даже сам кар-карт не пойдет вперед. Тебе предстоит еще много сражений. И будет стыдно пропустить их лишь из-за того, что тебя сразила случайная пуля, выпущенная скотом.
Вука развернул лошадь и поскакал прочь от Тамуки.
Мимо проносились полки умена Навхаг. Курьеры на взмыленных лошадях носились туда и сюда, за их спинами колыхались флага, показывавшие, от кого они посланы и кого ищут. Те, что везли золотое знамя кар-карта, ехали на белых лошадях — их выращивали благодаря их красоте и потому, что они бегали быстрее всех.
Знаменосцы с красными флагами встали перед Навхагом. Воины старые и молодые подводили свежих лошадей, а уставших отводили в степь — пастись. Скачка была долгой и изнурительной.
Тамука знал, как трудно было все продумать и организовать: все передвижения обсуждались до мельчайших подробностей, высчитывали количество стрел в колчане каждого воина, учитывали каждый точильный камень для меча. И снова он почувствовал, как дух «ка» — дух воина — пробуждается в нем при виде орды мерков. Даже несмотря на то, что эта мощь будет направлена против бездушного скота, он чувствовал гордость, глядя на эту первобытную силу.
Поднеся бинокль к глазам, он посмотрел на холм примерно в миле от него. Там в окружении бесчисленных помощников, курьеров, шаманов и командиров уменов сидел Джубади. Он был средоточием власти.
Вука злился, и Тамука знал почему. В присутствии кар-карта он вынужден быть вторым и стоять в стороне, тюка отец решает все проблемы.
Тамука поерзал в седле, кожа приятно скрипнула, звякнули бронзовые украшения. Сейчас не время для «ту» — духа носителя щита, сейчас время действий, а не речей. Он едва мог контролировать свои чувства.
Послышалась песня, в которой прославлялся клан Навхаг. Голоса сливались, хор звучал все громче, ему вторил рокот барабанов и рев нарг. Медленный темп постепенно ускорялся, барабаны звучали, как стук сердца.
Блеснули вытащенные из ножен мечи. Знамя клана развевалось.
Вука обнажил свой меч и поднял его.
— Крови, крови! — прорычал он и ринулся вперед.
Ругаясь про себя, Тамука сорвал со спины бронзовый щит и ринулся за зан-картом. Но что бы там ни было, пусть охотится за скотом, это безопаснее, чем размышления о своем щитоносце.
Ганс огляделся. Его помощники стояли возле вагона.
— У вас есть приказ — шевелитесь! Десятки курьеров поскакали с донесением.
— Они приближаются, — заметил Киндред.
Ганс посмотрел на запад. Солнце уже садилось, в эту минуту между облаками пробился яркий луч, и Ганс прикрыл глаза. Враги двинулись вперед.
Всего два полка на шесть миль фронта! Ему бы еще одну бригаду, и они бы выдержали. Тим хрипло закашлялся и схватился за грудь.