Я снова легла в кровать и еще долго смотрела в потолок, прокручивая в голове последние события. Так и заснула, снова незаметно для себя.
Несколько дней после отправки Лукаса на фронт прошли более-менее спокойно. Правда, в наш монастырь вновь направили раненых, но уже радовало то, что их было всего три человека. Немного, и ранения у них были не самые тяжелые. Я опять помогала матушке Илиине обрабатывать ожоги, пару раз меня просили посидеть с тем или другим раненым, чтобы проконтролировать процесс заживления ран.
В таких заботах и наступил день полнолуния. Я напрочь забыла про предупреждение Лукаса и ко дню полной луны отнеслась спокойно. Оказалось, зря.
Первая половина дня прошла в уже привычных заботах, а вот вторая принесла с собой непонятно откуда взявшееся беспокойство и ощущение, что зверь, который во мне поселился, где-то внутри меня заворочался и стал пробуждаться.
Решив, что сегодня обойдусь без вечерней молитвы и ужина, пошла в свою комнату и заперлась там, надеясь на то, что ни у кого не хватит ума меня беспокоить. В комнате обнаружился Жужик. Он выскочил из-под кровати и обеспокоенно посмотрел на меня.
- Совсем плохо, да? – спросила, заметив обеспокоенность в его глазках.
- Жу… ть, - произнес мой друг и настороженно стал пятиться обратно.
- Ты куда? – удивленно произнесла, смотря как пушистый комок зеленой шерсти скрывается в тени кровати.
- Чу… р ме… ня, чу… р! – произнес оттуда Жуж.
Пройдя к кровати, достала из небольшой тумбочки зеркальце и внимательно стала рассматривать свое лицо. И ничего странного, а тем более пугающего, в своей внешности не обнаружила. Ну да, лицо немного бледновато, но это можно было списать на усталость. Правда, в глазах появился лихорадочный блеск, но, опять же, причина его появления может быть в чем угодно. Почему же Жужа так напугался?
А вот почему он ТАК напугался, я поняла только тогда, когда ночь полностью вступила в свои права, и на небе вовсю засияла полная луна.
Я будто наблюдала за собой со стороны, полностью лишенная возможности контролировать свои действия. Жужик так и не показался из-под кровати, только время от времени тихо порыкивал, напоминая о своем присутствии. Я же… стала меняться. Сначала заметила, как мои руки стали вытягиваться и вместо коротко стриженных ногтей на них появились вполне себе реальные острые когти. Далее постепенно стала проявляться серебристая шерсть. Сказать, что я напугалась – это ничего не сказать. Я была в таком ужасе, что даже закричать не смогла. Из горла вырвался только тихий вой. И это еще больше ввергло меня в ужас. Не понимая, что делаю, опустилась на четвереньки и мотнула головой. Зрение поплыло, но лишь мгновение я не могла его сфокусировать. Тусклые краски комнаты вдруг стали более яркими, живыми. Запахи… никогда бы не подумала, что их столько витает вокруг меня!
Раздался треск рвущейся ткани, и краем сознания я все же успела пожалеть об испорченной сорочке. Такими темпами единственное, что осталось целым из моей одежды, стал бесформенный мешковатый балахон.
- Р-р-р… - снова непроизвольно вырвалось из моей груди.
Надеюсь, его никто не услышал, а иначе объясняй потом, что кому-то просто показалось.
Опустила взгляд на свои руки и снова тихо заскулила, в ужасе понимая, что рук у меня больше нет, а вместо них вполне себе настоящие лапы, которые в данный момент карябали острыми когтями деревянный пол. Попыталась сделать шаг и, запутавшись в лапах, упала, распластавшись на ровной поверхности.
- У-у-у-у… - раздалось тихое в комнате… и опять источником этого звука была собственно я.
- Ик! – нервное со стороны кровати.
Все ясно, Жужик все же осмелился высунуть свой нос из-под кровати и сейчас увидел меня в обличии волчицы. Осознание того, что я стала лохматой псиной чугунной сковородкой ударило по голове.
Я заметалась по комнате, не зная куда деться. Как вернуть себе человеческое обличие? Мне было жутко от мысли, что я навсегда могу остаться в обличии зверя.
Резко остановилась и буквально пропорола пол когтями. Получается, что оборотни не миф. Неужели это случилось из-за укуса, который произошел в момент, когда я ведомая силой хотела выпить Когинса-младшего… Тогда, получается, что этот выскочка - оборотень?! Это из-за него я стала волчицей, и вот почему он во время последней вместе проведенной ночи называл меня ею. Этот мерзавец знал про то, что будет со мной происходить после укуса и не сказал, не предупредил о последствиях. Но стоило ему сказать спасибо хотя бы за то, что он предупредил меня о полнолунии.
Зверь снова заметался по комнате, налетая на немногочисленную мебель. Разум продолжал принадлежать мне, но вот действия волчицы я контролировать не могла. Она металась, билась, выла, ища выход из своей клетки. Только вот найти его никак не могла. Каким чудом я своими метаниями не разбудила монахинь, которые спали в соседних комнатах, не знаю. Но в себя я стала приходить только под утро. Сначала у меня пропали когти, затем медленно укоротились лапы, а шерсть, полностью скрывающая мое звериное тело, буквально втянулась в кожу. Обоняние и зрение тоже пришло в норму, чему я несказанно обрадовалась, так как новые для меня ощущения были настолько непривычны, что начинала болеть голова.
Как только я вновь вернулась в человеческое обличие, за окном показались первые лучи солнца. Я мутным взглядом посмотрела на окно, попыталась подняться, но ноги были настолько напряжены, что я повалилась на пол и сразу же наступила темнота. Я просто-напросто потеряла сознание… И попутно вспоминала Лукаса, ругала его на чем свет стоит. Чтобы ему потом всю жизнь мой укоризненный взор мерещился…
- Сестра Марианна!
Противный, раздражающий голос зазвенел в ушах. В дверь забарабанили с такой силой, что я уже стала подумывать о том, что сестра Лииза способна выбить деревянную преграду одним сильным ударом руки. А сейчас она просто разминается.
- Сестра Марианна, откройте!
Нет, ну какой же у нее неприятный голос. Она хоть знает об этом или ее надо просветить?
- Р-р-р-р…. – тихо зарычал Жужик.
Я хотела было накрыться с головой одеялом, когда поняла, что лежу вовсе не на кровати. Воспоминания о прошедшей бессонной ночи предстали перед глазами, и я резко села на полу. Быстро пробежалась взглядом по комнате, отметив про себя, что такого хаоса в ней никогда не было.
- Сестра Марианна!
- Подождите минутку! – хрипло произнесла, с трудом узнавая свой голос.
Поднялась и метнулась в сторону комода, в котором были сложены все мои немногочисленные вещи. У меня осталось всего одна целая сорочка и два балахона. Негусто. Быстро натянула на голое тело это жалкое подобие платья, заплела волосы в косу и направилась в сторону двери. Распахивать же ее не стала, потому что не было желания показывать Лиизе творящийся в комнате бардак. Да и следы когтей на полу красноречиво намекали на то, что я завела себе домашнее животное. А объяснять кому-либо, что это вовсе не домашний зверь, а я, не хотелось абсолютно.
- Что случилось, сестра Лииза? – как можно спокойней спросила у незваной гостьи.
- Вы не явились на вечернюю и утреннюю молитвы, настоятельница стала беспокоиться, и я вызвалась вас проведать.
Вот вроде и говорит искреннее, участливо, да только верится с трудом. Ясно же как белый день, ищет за чтобы зацепиться, дабы очернить меня, потоптаться на уже оскверненной, поруганной чести.
- Со мной все хорошо. Наверное, просто перегрелась вчера на солнце, вот и прилегла на минутку. Не думала, что столько просплю. Передайте матушке Илиине, что я искренне сожалею о своем отсутствии на вечерней и утренней молитве, больше подобное не повторится.
- Может, вы впустите меня? Разговаривать через маленькую щелочку в двери не очень удобно.
- Я считаю, наш разговор оконченным, - все так же спокойно произнесла и, мило улыбнувшись, захлопнула дверь прямо перед носом Лиизы.
Она точно решила меня извести.
Первую половину дня я потратила на уборку в комнате. Правда, глубокие царапины на полу ничем скрыть не удалось, но решение этой проблемы лежало в одной из купален. Там, помнится, имелся довольно милый коврик, который как нельзя кстати впишется в интерьер моей скудной комнатки. Проскочу сегодня под покровом ночи в купальню и всего делов-то. Из комнаты я вышла только к обеду. Повезло, что никто не стал меня расспрашивать о моем отсутствии на последних двух молитвах. Только несколько послушниц обеспокоились моим самочувствием, но я заверила их, что все в порядке и волноваться не стоит. Жужик изъявил желание остаться в комнате, и я не стала его уговаривать. Все же и для него прошедшая ночь была довольно тяжелой.