- Посуду каждый моет сам за собой, - продолжала говорить сестра. – А вон там моют руки и, собственно, посуду.
Мы одновременно обернулись назад, и мой взгляд тут же наткнулся на доисторический рукомойник. Подумать только, и мне предстоит этим пользоваться, чтобы помыть руки? Интересно, а на этаже такие же удобства? Кажется, я задала этот вопрос вслух…
- Да, а что? – не поняла моего изумления Магрэс. – Что тебя не устраивает?
- Да нет, все в порядке, - попыталась увильнуть я от ответа. – А как у вас моются? Есть ли тут полноценная уборная?
- У нас есть купальня, - пожав плечами, отозвалась моя собеседница. – Для остального за купальней специально сооружены несколько специальных кабинок.
- А если мне ночью… – Я стала смущаться от своих вопросов. Но если быть откровенной, хотелось вывести монахиню из равновесия. – В смысле, мало ли я за ужином чего съем?
- Не съешь, - отрезала женщина. – На моем веку не было ни одного отравления. Кстати, у нас существует комендантский час. После девяти вечера каждая послушница должна находиться в своей комнате.
- А если у меня расстройство желудка? – не унималась я. Каюсь, меня сильно стало заносить от подобной новости. – Неужели у вас не предусмотрено ничего на этот случай?
- Предусмотрено, - с самым серьезным видом подтвердила монахиня и тут же огорошила: - Ведерко. Оно находится под кроватью в каждой келье.
- Что?! – упавшим голосом переспросила я. Вывести эту непробиваемую женщину из себя у меня не получилось. – Это же каменный век!
- А ты поверила? – расхохоталась Магрэс. – Не переживай, насчет ведра я немного приукрасила. Просто у нас действительно не было прецедентов с расстройством желудка. Но, думаю, если подобное случится, тебе в качестве исключения разрешат покинуть общежитие.
Я шумно выдохнула и, махнув на все рукой (попросту послав этот день ко всем демонам), пошла мыть руки. Столько лет мне в голову вбивали правила высшего света, часами мучили уроками этикета. Но стоило мне попасть сюда, как выдержка стала меня покидать, а манеры забываться. Хотелось взбунтоваться, закричать, топать ногами… Глупо, конечно, но что-то толкало меня поступить именно так. Останавливало только одно – я не ребенок. Больше не папина любимая маленькая девочка, а женщина… Значит должна отвечать за свои поступки, а не искать поддержки в объятиях родного человека.
Всхлип вырвался сам собой. Но он был настолько тихим, что я надеялась, его не услышат…
- Ты не обиделась? – с беспокойством окликнула меня Магрэс. – Прости, если я тебя чем задела.
- Нет-нет, все в порядке, - уже спокойнее откликнулась я. – Просто у меня сегодня был такой сложный день…
- Понимаю, - эхом отозвалась сестра. – Не переживай, на самом деле у нас не все так запущено. Точнее, запущено, но не до крайности.
- До крайности, - проворчала, не оборачиваясь. – Общежитие маленькое, обшарпанное, кухня фактически в подполе, во дворе кроме грядок с овощами ничего не растет, библиотеки как таковой нет, окна в кельях зимой наверняка пропускают холод, если их ничем не заклеивать.
- А-а-а… - опешила за моей спиной сестра Магрэс.
Закончив с водными процедурами, я повернулась к своей собеседнице и увидела на ее лице смятение и замешательство. Значит, я попала в самую точку. Она, как и остальные, скорее всего, прекрасно понимает, что монастырю требуется серьезная реконструкция. А для этого желательно наличие грубой мужской силы, что идет вразрез со здешними правилами. А сами монахини не в силах потянуть подобные хлопоты без серьезного руководителя.
- Не берите в голову, - как можно веселее улыбнулась я, пытаясь скрыть неловкость ситуации. – Это я так. К слову пришлось. Не нарочно.
Нарочно, очень даже нарочно. Но никому об этом знать необязательно. До поры до времени. Обошла новую знакомую и направилась к столику с едой, оставив женщину пребывать в легком ступоре. Вот обживусь тут немного и посмотрю, с чего можно начать в плане ремонта и улучшения уровня жизни в этом захолустье. Нет, ну правда, а чем мне тут еще развлекаться? Я же помру со скуки и от бездействия! Сначала посмотрю, что у меня будет получаться, а что нет. Здания мне не покрасить, окна не заменить, а вот облагородить двор я вполне могу попытаться. Да и навести порядок в общежитии не мешает.
Ой, что-то я совсем размечталась. Ну а как, если у меня ничего не получится? Ведь мечтать и строить грандиозные планы всегда проще, нежели воплощать задуманное в жизнь. Решено, начиная с завтрашнего дня, более не существует леди Марианны Гиллтон. Отныне я смиренная послушница этого монастыря, сестра Марианна, трудолюбивая, усердная, набожная, правильная (до зубовного скрежета), добрая и спокойная, забывшая все свои неприятности и неудачи из прошлого, вымаливающая у богини Эште прощение за все прегрешения и мечтающая о счастье своем и также желающая его своему ближнему. Очень смелые и амбициозные размышления, но я буду к этому стремиться. Возможно… А там как получится. Потому что, если честно, сама не очень верила в то, о чем только что подумала. Но, как знать, может и правда удастся измениться в лучшую сторону? Стать более ответственной.
Я положила мясную похлебку в глубокую алюминиевую миску. Выудила из соседней кастрюли кусок отварного мяса и бросила в свой бульон. Второго блюда не полагалось, а потому я ограничилась тем, что налила себе чай в стеклянный граненый стакан и поплелась к ближайшему столику. Настроения знакомиться с кем-либо еще у меня не было. Мне вполне хватало общества сестры Магрэс, которая принялась вкратце объяснять мне всю суть поста, которого придерживались монахини. Но я слушала ее в пол-уха, полностью занятая мрачными размышлениями на тему собственного будущего. Похлебка была совершенно несоленой, а мясо жестким. Ох-ох-ох…
А еще столовая потихоньку стала наполняться новыми посетительницами, освободившимися от вечерней молитвы и, судя по глазам, пребывающими довольно голодными и уставшими. Бедные… но с завтрашнего дня и мне придется соблюдать их распорядок дня. Но вскоре я перестала жалеть всех этих дев. Каждая входящая в столовую начинала меня беззастенчиво рассматривать. И это раздражало. А еще я поняла, что выбрала очень неудобное место – рядом с раздачей. В следующий раз по возможности сяду как можно дальше отсюда…
Заметив перемены на моем лице, Магрэс насторожилась и обеспокоенно уточнила:
- Что-то не так, сестра Марианна? – спросила моя надзирательница, пристально вглядываясь в мои глаза, которые я силой воли старалась не опускать.
- Все в порядке, - тихо отозвалась я. – Просто непривычно настолько повышенное внимание к моей персоне.
- Неприятно? – с сочувствием протянула женщина. – Не переживай, совсем скоро они привыкнут.
- Понимаю… - кивнула я, с трудом подавив тяжелый вздох. – Наверное, у вас нечасто прибывают новенькие.
- Нечасто, - согласилась Магрэс. – Раз в пять лет примерно. А то и еще реже. Но поверь, никто здесь не желает тебе зла.
«Надеюсь» чуть не слетело с моего языка, но я подавила в себе излишнюю красноречивость. Правильно, у них монастырь, а не светский раут. Завидовать и соревноваться в красоте не с кем, так что им просто не из-за чего ставить мне палки в колеса. Я буду улыбаться всем и не показывать своих слабостей на публику. А разговоры обо мне действительно должны скоро утихнуть.
- А откуда вы берете молоко и мясо? – решила переменить тему разговора. – Насколько я поняла, вы здесь не разводите скот.
- Все так, - тут же переключилась моя надзирательница. – Раз в неделю к нам приезжает повозка со всем необходимым. Матушка Илиина обычно разбирается с этим. Она составляет список продуктов и вещей и отдает его Кондраду, извозчику.
- А деньги у вас откуда? – я непонимающе выгнула одну бровь. – Я правильно поняла, что у себя в монастыре вы не производите ничего на продажу?
- А зачем? – удивилась Магрэс. – Духовенство в столице хорошо обеспечивает нас.
- Да уж, я вижу, - побормотала я себе под нос, глядя на немного погнутую алюминиевую ложку в руках собеседницы.
- Это не критично, - перехватив мой взгляд, возразила Магрэс. – Вот же вы городские…привыкли к повышенному уровню комфорта жизни, а чуть что случись - оказываетесь беспомощными.
- Вот это мы скоро и проверим, - широко улыбнулась я.
Надеюсь, моя улыбка не напоминала хищный оскал. Я действительно вознамерилась доказать им всем, что могу работать и трудиться наравне со всеми. И богиня свидетельница моих мысленных слов, я приму их древний быт со всеми минусами и недостатками!
- Вот такой настрой мне нравится, - похвалила монахиня. – Только не сильно увлекайся, не то матушка Илиина (вместе со всеми остальными) подумает, что ты только для вида внимаешь ее словам и приставит к тебе конвой.
- Конвой? – не удержалась я от вопроса.
- Именно, - кивнула женщина и покосилась куда-то вправо. – Вон видишь ту женщину с каменным выражением лица?
Я кинула быстрый взгляд в указанном направлении. За столиком у стены сидела хмурая женщина, наполовину седая, с морщинистым загорелым лицом, на котором яркими сапфирами поблескивали большие синие глаза. В них не чувствовалось ни капли старости, о которой кричали седина и морщины. Она сосредоточенно склонилась над своей миской и быстро ела. Монахиня всем своим видом излучала уверенность и спокойствие, которые, однако напрягали и нервировали меня. Пока это чудо природы не успело заметить, что за ней следят, я отвела взгляд и нетерпеливо посмотрела на сестру Магрэс.