Мама что-то готовила на плите, и оглянулась на меня с озабоченным выражением лица, прежде чем размешать то, что должно было быть чили, потому что она больше ничего не готовила в этой большой кастрюле. Обеспокоенный тем фактом, что моя мама готовила, я перевел взгляд на папу. Он стоял, скрестив руки на груди, облокотившись на стойку, пристально изучая меня.
— Объясни мне эту чушь, — сказал он и указал на кухонный стол, чтобы я сел.
Если он не сидел, значит, я тоже буду стоять. Папа любил возвышаться над нами, когда мы попадали в беду, но теперь, когда я был достаточно большой, чтобы смотреть ему в глаза, этому не бывать.
— Эйса перешел черту. Ему нужно следить за своим тупым ртом. Я заткнул его.
Я знал, что у него уже были подробности от тренера Рича. Это было бессмысленно. Он просто хотел знать, почему меня беспокоит, что Эйса что-то говорит об Авроре.
— Тебе нравится девушка Макклей? — спросил он ровным тоном, без намека на гнев.
— Да, нравится.
Мама снова повернулась и посмотрела на меня. Я на мгновение перевел взгляд на нее, потом снова на отца. Теперь она выглядела еще более обеспокоенной, и я не понимал, почему.
— Она глухая. Ты не знаешь языка жестов. С ней трудно общаться. Это то, что сказал Эйса, исходя из моего понимания ситуации. Этим он перешел черту? Его нужно было прижимать к шкафчику и угрожать, потому что он указывал на очевидное?
Я напрягся.
— Дело не в том, что он сказал, а в том каким тоном, — ответил я, не в силах сдержать раздражение.
— Тоном? Значит ты ударил не только своего друга, но и товарища по команде об этот чертов шкафчик из-за его тона? Твое будущее зависит от этой игры, сынок. Быть вне игры на протяжении всего первого тайма привлекает внимание. Думаешь, скауты не узнают, почему ты не играешь? Думаешь, они захотят привлечь парня с чертовски горячей головой, который срывается из-за глупого дерьма?
— Это не глупость, — остановил я его и понял, что сделал шаг в его сторону.
Брови отца взлетели вверх при моем движении. Возможно, я был с него ростом, и мои плечи были широки для моего возраста, но его плечи были ещё шире. Мы были одного размера, но мои бицепсы были не такими большими, как у него.
— Райкер, — предупредила мама почти панически.
— Она делает тебя идиотом. Дерьмо. Это впервые, — сказал папа и недоверчиво покачал головой. — Парень, тебе нужно сосредоточиться на карьере в колледже. Ты хочешь уехать из этого города и стать кем-то, у тебя есть талант и возможности для этого. Но девушка, заставляющая тебя вести себя как идиота, остановит это. Покончи со всем этим.
— Аврора все это понимает. Черт возьми, ее брат — самый целеустремленный спортсмен, которого я когда-либо знал. Это все, что он, черт возьми, делает. Она понимает, что это важно для моего будущего и не будет пытаться встать у меня на пути.
Папа ткнул меня в грудь.
— Ты. Ты сам все профукаешь. Благодаря ей. Футбол должен быть на первом месте. Перед женщинами. Ты всегда это знал. Не позволяй ей сбить тебя с толку. Помни свои цели.
— Это не так, — огрызнулся я в ответ.
— Она уже сделала это сегодня, хотя и не хотела.
Я знал, что моя реакция на Эйсу была ошибкой, хотя не собирался признаваться в этом. Я сорвался и, казалось, не мог остановиться. Меня контролировала потребность защитить Аврору. Я понимал, что кто-то в конце концов мог сказать что-то гораздо худшее, и не знал, смогу ли удержаться от реакции на это. Сегодня я не смог этого сделать.
— Дорогой, мы хотим, чтобы у тебя были отношения. Ты молод, и тот факт, что тебе так нравится эта девушка, делает меня счастливой. Это вселяет в меня надежду, что ты взрослеешь в этом отношении. Но твой отец прав. Сначала ты должен думать о своем будущем. Нельзя взрываться из-за всего, что кто-то говорит о ней.
Моя мама подошла поближе, и папа знал так же хорошо, как и я, что она будет защищать меня, если понадобится. Папа никогда не был жестоким или что-то в этом роде, но я никогда не противостоял ему, как минуту назад.
— Есть еще кое-что. Не знаю, думал ли ты об этом раньше. Она белая. — Папа сказал это так, будто это было очень важно. Я встречался со многими белыми девушками. Черт, моя тетя была белой.
— И? — спросил я, не веря, что он вообще заговорил о цвете кожи.
— Тренер Рич упомянул, что у ее отца могут возникнуть проблемы с этим, когда я разговаривал с ним сегодня. Хантер сказал ему, чтобы он ничего не говорил его отцу об этом. Он хотел сам объяснить ему.
Дерьмо. Я не подумал о том, что ее отец узнает об этом. Аврора не упомянула об этом, когда я написал ей. Но Хантер уже ясно дал понять, что то, что я черный, будет проблемой для его отца.
— Аврора не согласна с Хантером в том, как отреагирует ее отец. В любом случае его мнение ее не волнует. Не понимаю, почему это должно быть проблемой для тебя, — сказал я.
И тогда отец рассмеялся, но в смехе не было юмора. Я хотел заставить его замолчать. Мои руки сжались в кулаки, но я никогда бы не использовал их против него.
— Если отец этой девочки не хочет, чтобы она встречалась с чернокожим мужчиной, то этого не будет. Ты видел, как он управляет своим сыном? Мужчина стоит в стороне и говорит Хантеру, что делать. Мальчик повинуется, как чертов робот. Если бы я наорал на тебя так, мы бы сцепились на том чертовом футбольном поле, потому что твоя упертая задница взбунтовалась бы. Хантер делает то, что ему велит этот человек. Думаешь, он не сделает то же самое со своей дочерью?
— Она ему не позволит. Ты ее не знаешь. Ты с ней даже не встречался. Аврора совсем не похожа на Хантера. В первый вечер, который мы провели вместе, она написала мне, чтобы я приехал за ней потому, что ее отец разозлил ее, и она ушла из дома. Она сама делает свой выбор.
— Как ты с ней общаешься? — перебила меня мама.
Я снова перевел взгляд на нее, и вместе с беспокойством увидел любопытство. Она пыталась понять, я ожидал этого от своей мамы.
— Она хорошо читает по губам и достаточно доверяет мне, чтобы говорить со мной своим голосом. Хотя не делает этого ни с кем, кроме своего брата и родителей. И я изучаю язык жестов с помощью видео-уроков на YouTube, которые я нашел. Таллула обещала научить меня большему после футбольного сезона, но сейчас я понемногу учусь самостоятельно.
Глаза моей матери расширились, и гордая улыбка на ее лице стерла беспокойство.
— Ты учишь язык жестов? — спросила она, не нуждаясь в моем ответе. Это было скорее впечатляющее заявление. То, чего она от меня не ожидала.
— Черт, — пробормотал отец. — Эта девушка переехала сюда только в прошлые выходные. Как, черт возьми, ты так быстро увлекся ею? — На него это не произвело впечатления. Он был раздражен.
Я знал, что все это происходит быстро. Казалось, что эта неделя длилась намного дольше. Мне не нравился тот я, которым был на прошлой неделе. Я не хотел снова быть им, отому что тот парень не знал, каково это — видеть улыбку Авроры и знать, что он был причиной этого.