Я подтолкнул ее локтем, и она переключила свое внимание на мой рот.
— Съешь печенье. Ты проголодалась, — сказал я ей.
В руке она держала несъеденное шоколадное печенье, но из-за того, что ей приходилось наблюдать за всеми, чтобы знать, обращаются ли они к ней, девушка не откусила ни кусочка.
Она мягко улыбнулась мне, прежде чем сделать то, что я сказал.
— Она мне нравится, — объявила Нала, возвращаясь в комнату.
Я был рад, что Аврора не видела, как она вошла и как моя сестра объявила что-то подобное. Как будто мы ждали ее одобрения.
Мама согласно кивнула головой.
— Теперь я понимаю, — только и сказала она.
Аврора доела печенье, и я взяла ее за руку.
— А теперь мы можем пойти в кабинет? Или вы все еще больше хотите сказать ей, почему я не должен ей нравиться? — Я убедился, что Аврора видит мой рот, когда говорил.
— Да, конечно. Хотя, возьми печенье. Она голодная, — сказала мама.
— Подожди! Дай мне сначала одно! — крикнула Нала, подбегая, чтобы взять два печенья, разного вида.
Я встал и взял свободную руку Авроры, когда она потянулась, чтобы взять вишневую колу другой рукой. Я схватил тарелку с оставшимся печеньем.
— Спасибо, — сказал я им всем.
Аврора просто улыбнулась им всем, и я вывел ее из комнаты, прежде чем кто-нибудь снова попытался заговорить с ней. Для нее это была большая работа, и Аврора была удивительной, но на сегодня было достаточно.
Когда мы вошли в кабинет, я поставил тарелку с печеньем на первый попавшийся предмет мебели, затем взял ее колу и поставил рядом, прежде чем притянуть девушку к себе и поцеловать. Аврора издала немного удивленный звук, затем прижалась ко мне. Ее тело идеально мне подходило. Эта неделя была лучшей в моей жизни. И все из-за нее.
Я становлюсь бунтаркой
ГЛАВА 28
АВРОРА
Напряжение в моем теле очень быстро исчезло. В объятиях Райкера и тепле его тела все было хорошо... нет, идеально. Я так старалась, чтобы его семья чувствовала себя комфортно со мной, и чтобы понравиться им, что даже не осознавала, насколько была напряжена. Но его рот творил волшебство. Когда парень отодвинулся всего на несколько дюймов, его теплое дыхание пахло печеньем, и я потянулась и еще раз чмокнула его в губы. Я любила эти губы.
Райкер прижал меня к себе, и мне стало легче стоять на цыпочках. Парень поддерживал большую часть моего веса, в основном поднимая меня. С неохотой он медленно отпустил меня. Тогда я увидела его глаза, и в них было что-то другое. Какая-то глубина. Я видела в них дерзкий блеск и довольный огонек, но это было что-то новенькое. Нечто другое. Это было... больше. Значительнее. Я могла чувствовать все эти вещи.
Протянув руку, я коснулась его щеки. Мы молча стояли и смотрели друг на друга. Слова были не нужны.
— Ты использовала свой голос, — сказал он.
Я молча кивнула.
— Тебе не нужно было этого делать, и я понимаю, как много это значило для тебя.
Все они, казалось, были очень рады услышать, как я говорю. Никто не отвернулся от меня и не бросал ни одного странного взгляда. Для меня это был прыжок, но я была рада, что сделала это.
— Я хотела им понравиться. Подумала, что переписка сделает эту встречу не комфортной. — Необходимость писать, чтобы общаться с людьми, которые не привыкли к этому, никогда не шла гладко. С семьей Райкера я не собиралась совершать такую ошибку.
Парень снова взял меня за руку и приподнял уголок рта в полуулыбке.
— Я беспокоился только о том, чтобы они тебе понравились.
Он подвел меня к дивану, жестом пригласил сесть и вернулся за печеньем и колой, которые оставил на столе. Теперь, когда мы остались одни, я уже не была так голодна. Я просто хотела побыть с ним. Насладиться моментом.
В течение следующего часа мы сидели рядом, держась за руки, смотрели «Ходячих мертвецов» на Netflix и почти не разговаривали. В этом не было необходимости.
* * *
У Хантера вошло в привычку находиться в моей комнате, когда я возвращалась от Райкера. На этот раз я мысленно подготовилась, прежде чем открыть дверь, и оказалась права. Потому что брат сидел на краю моей кровати с телефоном в руке, как будто он играл на нем в игру. Скорее всего, он играл в «Фортнайт»5.
— Что? — спросила я его, используя голос.
Сегодня я часто так делала. Это становилось естественно. Легко. Что-то, о чем я даже не задумывалась. Мне нравилась эта новая я.
— Ничего, — сказал он, раздраженно глядя в мою сторону. — Я оставался здесь на случай, если папа или Элла придут тебя искать.
Я подняла бровь.
— И что ты собирался им сказать, если бы они это сделали? — Я показала это жестами, не желая, чтобы они услышали меня, если находились в своей комнате.
Брат пожал плечами.
— Понятия не имею. Я придумал несколько оправданий, но ни одно из них не звучало убедительно. И… — Он поднял свой телефон. — Я решил поиграть.
Закатив глаза, я прошла мимо него и бросила сумочку на тумбочку. Его пребывание здесь навлекло бы на него неприятности, потому что он, очевидно, знал бы, что я ушла. Я повернулась к нему и жестом показала:
— Завтра важная игра, ты уже должен быть в постели.
Он ухмыльнулся, но без тени юмора.
— Райкер еще не в постели.
— Скоро будет. Иди, — ответила я.
Хантер нажал еще несколько кнопок на телефоне, затем сунул его в карман.
— Ладно. Ухожу.
Он направился к двери, остановился, постоял там минуту, словно пытаясь решить, что собирается сказать, затем повернулся ко мне.
— Куда он тебя отвез на этот раз? — спросил он жестами.
Я знала, что он хотел спросить: «Чем вы занимались?».
Сегодня вечером с папой он хорошо справился. На него оказывалось давление, и в некотором смысле это была моя вина. Хотя проблемы моего отца нельзя было свалить на меня. Мне было жаль Хантера.
— К нему домой. Я познакомилась с его родителями и сестрой. Они угостили меня печеньем и вишневой колой.
Хантер склонил голову набок и спросил:
— Правда?
Я молча кивнула.
— Как ты с ними разговаривала? — задал он очевидный вопрос.
Я знала, что Райкер не подумал об этом, когда повел меня к ним, но Хантер прожил всю свою жизнь с моей глухотой. Это была его первая мысль. Что заставило меня понять, что с Райкером такого не было. Он не видел во мне только глухую девушку. Я снова улыбнулась.
— Я использовала голос, — сказала я с уверенностью, которую искренне чувствовала.
Шок на его лице был очевиден.
— Правда? — спросил Хантер с благоговением.
Я молча кивнула.
— Правда, — ответила я своим голосом.
Его улыбка была неуверенной, но гордой. Эта история с Райкером разрывала его между заботой обо мне и желанием, чтобы я была счастлива. Мы понимали друг друга. Так было всегда.