Философская работа – это еще и жизнь и, по неизбежности, любовь. В лосевских многотомиях достаточно точных формулировок и скрупулезного анализа в самых детальных подробностях, что же такое есть сия «внутренняя согласованность человеческих и космических порядков». Но есть еще и такие строчки, обращенные к его, Лосева, идейным антиподам: «Кто во что влюблен, тот и превозносит объективность соответствующего предмета своей любви. Вы влюблены в пустую и черную дыру, называете ее „мирозданием“, изучаете в своих университетах и идолопоклонствуете перед нею в своих капищах. <…> А я люблю небушко, голубое-голубое, синее-синее, глубокое-глубокое, родное-родное…» 56. Драгоценная «вставочка» (одно из лирических отступлений) «Диалектики мифа» не только дает нам возможность познакомиться с высоким образцом русской «конкретной метафизики», но еще и напоминает о той могучей силе, что, как известно, «движет солнце и светила», – и здесь мы обращаемся к посвящениям, которыми открывается «Античный космос». Спасибо этой малости: «отшедшей и сопутствующей». Калеченная цензорами, усушенная необходимой сдержанностью автора, но сохранившая-таки живое лицо, работа Лосева несет собой тепло духовного мира далеких лет. В немногих словах, обращенных из книги вовне, к читателю, уместилась и сыновняя благодарность за небесную голубизну детства с томиком Фламмариона под подушкой, и привет родному сердцу спутника и вдохновителя на каждодневное дерзание, и поклон судьбе за подарок непрерывного чуда бытия. И те же слова прокладывают мосток вовнутрь живого текста – там восхищение пред умными и прекрасными конструкциями античного Космоса, там непреходящая любовь к вечному детству человечества…
Да, грядет «новая рациональность». Но только пусть в ней будет ясность и точность «голубого небушка», пусть грядет рациональность чуда, любви и детства. Лосевские книги тому – в помощь.
1.6. О понятии «мир как целое»
Обращение к теме творчества А.Ф. Лосева на конференции «Христианство и наука» никак нельзя посчитать случайным. И это не только потому, что знаменитый ученый-гуманитарий теперь, когда стали известны многие ранее скрытые обстоятельства его жизни, предстает перед нами глубоко верующим человеком и даже тайным монахом в миру 1. И даже не потому, что Лосеву принадлежат труды, непосредственно посвященные вопросу о месте науки в христианском мире. Им, в частности, активно изучались вопросы соотношения знания и веры, критически исследовалась тринитарная проблематика, создавалось учение об «абсолютной диалектике» как «абсолютной мифологии» – фактически это была попытка выявления логико-диалектических основ Православия. Известен теперь Лосев и как активный участник имяславского движения на его заключительной стадии 1920-х годов. Здесь, наряду с о. Павлом Флоренским, он выступил в качестве глубокого и ответственно мыслящего теоретика. Представляется принципиально важным и специально предпринятое философом обследование границ, до которых возможен катафатический путь Богопознания (работа «Сáмое самó») 2.