Но теперь, когда его нынешняя миссия была в самом разгаре, Финеас беспокоился, что его решение подвергнет брата какой-то реальной опасности. Неужели он эгоистично избавил себя от боли только для того, чтобы навязать ее своей семье?
– Фримонт, послушай меня. Для тебя уже достаточно опасно находиться здесь, притворяясь моим агентом. Больше я от тебя ничего не жду. У меня есть подмога, так что, когда дела пойдут плохо, я буду под прикрытием. Я хочу, чтобы ты залег на дно и...
– Со шпионскими штучками я справлюсь, – Фримонт вздернул подбородок. – Это моя миссия, если я решу принять ее. Как обычно, если меня схватят, правительство откажется от любых сведений о моих действиях. Видишь? Я знаю, как это работает!
Тиффани кивнула.
– Я тоже хочу помочь!
Финеас застонал. У него было плохое предчувствие.
– Хорошо. Но делайте то, что вы должны делать. Вы продолжаете играть те роли, которые играете сейчас. И если случится что-то опасное, держись от этого подальше, понятно? – когда они кивнули, он продолжил:
– Мы поболтаем в вестибюле, раздадим автографы и посмотрим, не пришлет ли Корки за мной кого-нибудь из своих приспешников.
– Ты должен быстро взять ее в плен, иначе она телепортируется, – предупредила его Тиффани.
– Я знаю, – согласился Финеас. – Это всегда было главной проблемой, когда дело доходило до поимки плохих вампиров. Казимир ускользал от них в течение многих лет, просто телепортируясь всякий раз, когда они приближались. Иди в вестибюль. Мы скоро подойдем.
– Ладно, – Тиффани направилась к двери, и на этот раз Финеас проследил, чтобы она ушла.
Он повернулся к брату.
– Теперь у нас в порядке?
Фримонт смущенно кивнул.
– Я не должен был сомневаться в тебе, чувак.
– Все в порядке, – Финеас хлопнул его по спине. – Сегодня на тебя обрушилось много странного дерьма.
– Это уж точно, – Фримонт последовал за ним к двери. – Но одного я не понимаю. Почему ты не принял предложение Тиффани? Она красивая и готовая...
– Она мне нравится. Как друг.
– Да, но она согласна, чувак. А ты – доктор Любовь. Ты должен распространить лекарство.
Финеас улыбнулся. Брат постоянно напоминал ему самого себя лет пять назад.
– Я признаю, что было время, когда я бы набросился на нее, – он приоткрыл дверь и выглянул наружу. Берег был чист.
– Что с тобой случилось, брат? В последнее время ты выглядишь по-другому.
Финеас пожал плечами.
– Я вырос, – и повидал много дерьма. Иссушенные, мертвые тела, оставленные Недовольными. Целые семьи, даже дети, были убиты, потому что Недовольным нравилось терроризировать невинных. Он был втянут в ситуации между жизнью и смертью, и он убивал в бою. Он больше не мог притворяться, что жизнь – это одна большая вечеринка.
– То, что ты стал старше, еще не значит, что ты должен быть скучным, – пробормотал Фримонт.
Финеас повел его по коридору, вдоль которого тянулись гардеробные и кабинеты.
– Когда я впервые обнаружил, что я Нежить и, возможно, могу жить вечно, мне пришло в голову, что я непобедим и супер-мачо и могу делать все, что мне заблагорассудится, со столькими вампиршами, сколько захочу. Но потом я понял, что они тоже делают все, что им заблагорассудится.
– А что в этом плохого, если тебе весело?
Финеас замедлил шаг и понизил голос.
– Они не видели во мне личность. Если ты считаешь, что в реальном мире нас меньшинство, тебе стоит попробовать вампирский. Я был диковинкой, которую все дамы хотели испытать, и как только это наскучило, они перешли к следующей форме развлечения.
– Значит, тебе надоели свидания на одну ночь? – Фримонт сморщил нос. – Это вообще возможно?
– Да, это так. В конце концов, я понял, что быть разыскиваемым как диковинка – это оскорбление. Я хочу, чтобы меня ценили за то, кто я есть.
Фримонт медленно кивнул.
– Ты хочешь... уважения. И именно поэтому ты рассказал обо всем Тиффани.
– Ты понял, брат, – Финеас продолжал идти по коридору к вестибюлю. Да, он хотел уважения. Он хотел любви. Он хотел заполучить кольцо, всю эту хреновину, то самое "долго и счастливо", которое достается другим парням. Но ему было трудно найти девушку своей мечты. Латоя проскользнула сквозь его пальцы, как туман, мечта, которая так и не стала реальностью.
Другое видение вторглось в его сознание. Небесно-голубые глаза и длинная грива волос, переливающаяся оттенками коричневого, красного и золотого. Прекрасная, невозможная Бринли. Она была не сном, а кошмаром. Одетым в шубу.
Он указал на дверь, мимо которой они проходили.