Голова стрелявшего китайца раскололась как помидор в блендере, его шляпа подлетела в воздух, а я уже стрелял в следующего, выхватывая взглядом тех, кто быстрее всех тянулся к оружию.
Взбешённый Ниггер ринулся вперёд, на растерянных старателей, вставая на дыбы и размахивая огромными копытами, Бродяга злобно залаял, кидаясь на обидчиков. Я же рухнул в пыль, в колючие кусты, чтобы стрелять лёжа. Хватит с меня ковбойских дуэлей.
Опунция разодрала мне штанину большими колючками, камни больно впились в живот и колени. Я укрылся за камнем с револьверами наготове. От поспешной тряски вновь разболелась недолеченная голова, но пусть лучше один лечит, чем шестеро несут.
Китайцы тоже бросились врассыпную, прятаться за камни и валуны, щедро разбросанные по склону, начали стрелять из укрытий, над которыми тут же поднимались облачка порохового дыма. Я успел подстрелить только одного, прежде, чем они все попрятались за камнями, и то всего лишь ранил в бедро, а не убил. Другого сбил с ног Ниггер, после чего отбежал в сторону, вместе с винчестером в седельной кобуре. Он бы сейчас пригодился.
Над головой вовсю свистели пули, так что я распластался на сухой земле, всем телом вжимаясь в неё, практически зарываясь. Китайцы стреляли, не целясь, даже не высовываясь из укрытий, лишь кричали на своём языке, да палили в молоко, надеясь хотя бы случайно зацепить меня.
Я же старался не жечь порох понапрасну. Один выстрел — один труп, самая верная тактика, пусть и не всегда выполнимая. Боеспособных китайцев осталось всего четверо, а значит, у меня были все шансы.
Крики и пальба гулким эхом разносились над склонами здешних холмов, и я заметил краем глаза, как из палаток в лагере вывалились ещё четверо китайцев с ружьями. Вот это уже гораздо хуже.
Один из старателей вдруг покинул укрытие и побежал, низко пригибаясь, куда-то в сторону. Я взял необходимое упреждение и выстрелил, пуля вспорола ему бок, проходя насквозь, китаец упал, крутанувшись волчком в падении, и распластался на земле.
Золотоискатели вновь завопили, начали поливать свинцом округу, срезая пулями кактусы и выбивая каменную крошку из земли. Послышался злобный рык Бродяги, а после него — страшный вопль китайца, которого пёс терзал и не отпускал.
Склон заволокло едким пороховым дымом, и новые облачка расцветали одно за другим. Я ждал, пока кто-нибудь из китайцев высунется снова, чтобы прицельно стрелять, дистанция позволяла это делать без проблем. Жаль, нет ружья. До палаток из револьверов мне не достать.
— Бросайте оружие! Не я это начал! — крикнул я, даже не надеясь на благоразумие золотодобытчиков.
Как никак, я убил уже двоих, а одного ранил, пролилась кровь, а за такое всегда хочется отомстить. Особенно с численным превосходством, таким, как у них.
Китайцы прокричали что-то друг другу, и одновременно кинулись вдвоём в разные стороны, пытаясь обойти меня сбоку и взять в клещи. Третий, которого сбил с ног мой жеребец, открыл поспешный огонь, чтобы прижать меня к земле и не дать высунуться.
Мне это и не понадобилось. Как только шляпа одного из китайцев показалась в поле зрения, я выстрелил, тут же поворачиваясь к другому, даже не глядя на падающее тело. Второй тут же рухнул наземь, словно футболист в подкате, укрываясь от моих пуль.
— Геолога! Ты тыруп! — крикнул он. — Пакойник!
Все вы так говорите. А копать потом почему-то приходится мне.
Жаль, тут не распространены гранаты. Можно было бы кинуть камень, и китайцы разбежались бы, как тараканы из-под тапка, а я бы перестрелял их, как в тире. Увы, придётся действовать как-то иначе.
Начали гулко бахать ружейные выстрелы, и я молился, чтобы мои оппоненты стреляли пулями, а не дробью.
— Ниггер! Ко мне! — крикнул я, но жеребец ускакал вместе с моим карабином, и не собирался пока возвращаться.
Паприка флегматично щипала редкую высохшую травку, совершенно не обращая внимания на пальбу и свист пуль, разве что ей хватило ума отойти с линии огня. А вот Ниггер носился по склону, словно радовался бою.
Нужно было как-то двигаться вперёд, поближе к китайским снайперам, и обезвреживать их, иначе я даже не смогу отсюда уйти. Подстрелят, едва я высунусь из укрытия, рядом с моим лежбищем то и дело в землю врезались ружейные пули, поднимая фонтаны песка.
Как ни странно, я сохранял хладнокровие, равнодушно подсчитывая патроны в своих кольтах. Как минимум шесть выстрелов у меня в запасе ещё оставалось. Я не помнил, зарядил я барабаны полностью накануне поездки или оставил одну камору пустой для безопасности. Если зарядил, тогда у меня есть ещё восемь патронов. Должно хватить на всех, если я и дальше не буду мазать.
Но китайцы, мелкие и увёртливые, как мошкара, упорно не желали подставляться под мои выстрелы. Неудивительно, что они сумели не просто прогнать макаронников, а ещё и смогли отбить у них всякое желание соваться на эту землю.
Я выждал, пока пальба китайских старателей немного стихнет, и перезаряжать свои пушки станут сразу несколько китайцев, и только тогда пополз по-пластунски, всем телом вжимаясь в красно-жёлтый грунт.
Над головой тут же зажужжали пули, но я полз точно так, как учил старшина, распластавшись на земле. Локти и колени саднило, костюму точно хана, колючки и кактусы впивались иголками везде, куда только можно, но лучше уж извлекать из себя колючки, чем свинец.
Мне удалось добраться до следующего укрытия, большого валуна из песчаника, рядом с которым лежал убитый китаец. Кровь мгновенно впиталась в иссохшую землю, оставаясь лишь непонятным бурым пятном. Его армейский кольт валялся рядом, выпав из остывающей руки. Я мельком взглянул в каморы — разряжен. Зато мешочек с пятью унциями золотого песка я не побрезговал взять, наплевав на опасность.
Китайцы палили и орали дурными голосами, перезаряжали и снова палили. Валун, за которым я улёгся, поливали свинцом, оставляя на нём глубокие выбоины.
— А ну, идите сюда, обезьяны косоглазые! — крикнул я, пытаясь спровоцировать их на опрометчивые действия. — Желтомордые уроды!
Даже если английский язык знали считанные единицы из них, то эти слова наверняка слышали все. И их смысл прекрасно понимал каждый.
Золотоискатели снова начали палить, но достать меня не могли, ни из револьверов, ни из ружей, так что вынуждены были подбираться ко мне ближе и обходить по кругу. И в какой-то момент пуля выбила фонтанчик песка сбоку от меня, я проследил взглядом за направлением выстрела. Китаец с ружьём обошёл меня по широкой дуге, но ему не хватило или меткости, или выдержки. Я перекатился вбок, открываясь для других выстрелов, и стреляя в ответ по тому ублюдку. Попал или нет, я не успел заметить, по мне тут же начали стрелять, и я поспешил вернуться в укрытие.
Послышался конский топот, и я осторожно выглянул на звук, трое китайцев предпочли вскочить на лошадей и ускакать прочь, вероятно, за подмогой, но я ничего не мог с этим поделать. Я высунулся из-за валуна, в ту же секунду громыхнул выстрел, и я рухнул обратно в укрытие.
Хоть я и перестрелял целую ораву косоглазых, оставшиеся ещё не готовы были задрать лапки вверх. Я с шумом выдохнул сквозь зубы и перехватил кольты поудобнее. Мне надоело прятаться. Надоело ждать, пока у них кончатся патроны.
Я резким рывком поднялся на ноги, оттягивая курки большими пальцами. Бродяга с окровавленной мордой пронёсся мимо меня, как молния, глухое рычание не предвещало его будущей добыче ничего хорошего. Китаец высунулся из-за камня, не ожидая увидеть меня в полный рост, и я тут же пустил ему пулю в лоб.
Горячие стволы «Миротворцев» хищно оглядывали каменистый склон в поисках новых жертв, но никто больше не желал помериться со мной силами. Несколько сбежали и могут вернуться, возможно, даже с подмогой, но в данный момент лагерь золотоискателей опасности больше не представлял. Разве что раненые могли попытаться выкинуть какой-нибудь трюк, но таких было немного, и они все истекали кровью. До прибытия скорой помощи они не протянут.