- И все это за какой-то грязный сарай, - закончила женщина. - Крыша течет, трубы никуда не годятся, а что до побелки, так ее уже много лет и в голову никому не приходило подновить. Безобразие, вот и все! Но жить-то ведь где-то надо, а ничего лучшего не нашли.
- Кому принадлежит этот дом? - спросил Дик.
- Вот уж не могу сказать. Мы платим агенту раз в неделю, а если задерживаем плату еще на неделю, он грозится вышвырнуть нас на улицу - говорит, что сам хозяин так приказал... Эй, Джордж! Ты не знаешь, чей это дом?
Из темной дыры прихожей показался человек; он вынул изо рта трубку и ловко сплюнул на панель.
- Хотел бы я, чтоб сам хозяин сюда сунулся, - мрачно заметил он. - Я б ему тут кое-что показал. Совести нет у него - деньги драть за этакую развалюху! Сразу видно, что ему в спину не поддувает - сидит себе на Юге, в тепле да холе. В Бате, говорят, живет. И прозывается Монтегю Бардейл.
У Дика перехватило дыхание. Сэлли объяснила:
- У них отец жил в этом доме, вот им и интересно.
- Вон оно что! - сказал человек с трубкой. - А как его звать?
В первый раз в жизни Дик устыдился своей фамилии.
- Джонс, - проговорил он с запинкой и покраснел. Человек покачал головой, наклонился и еще раз сплюнул.
- Что-то не припомню. Но ведь это давно было, так что и удивляться нечего.
Глава седьмая
Отверженный
- Один фунт три шиллинга пять с половиной пенсов,- мрачно промолвил Дик.
- А ты во всех карманах смотрел? Ой, Дики, у нас должно быть больше!
- Ни на один грош!
Дети переглянулись: они были встревожены. Деньги так и таяли. Раньше они просто не отдавали себе отчета в том, сколько тратят на еду. Ужасно много уходило на мороженое и лимонад - в будущем придется обходиться без них.
Они свернули в сторону с шоссе, грязного, пыльного, по-воскресному грохочущего, и отыскали тенистую рощицу, где можно было спокойно съесть огромные бутерброды, которые миссис Смит положила им с собой на дорогу.
- Тебе не кажется, что эта рощица - начало знаменитых Шервудских лесов? - спросила Энн.
- Откуда я знаю.
- Дики, а может быть, вернуться в Ноттингем, найти работу и на этом остановиться? Мне, наверное, удастся нейти что-нибудь вроде такого места, как у Сэлли. А?
- И не думай даже! Это все равно что продаться в рабство... С утра до позднего вечера за фунт с небольшим в неделю. Неслыханно дешевая плата! А развлечься когда? После работы уже поздно идти в кино, а от усталости и в теннис играть не захочешь. Нет, придумаем что-нибудь получше! - Дик бросил хмурый взгляд на птицу, которая прыгала по бревнышку.
- Я думал, что существуют законы. Они есть, конечно, но похоже, что их постоянно нарушают. Помнишь, что Сэлли рассказывала о стуле, который стоит у нее за прилавком? По закону стулу и полагается там стоять, и она вроде бы может присесть отдохнуть в отсутствие покупателей, а босс говорит: "Попробуй присядь, сразу же выгоню с работы!"
- Мне будет не хуже, чем другим.
- Никто бы на твоем месте так не поступил. А потом, после того как я поглядел на Фрейм-стрит, мне вообще стыдно снова показываться в Ноттингеме.
Энн подскочила от удивления:
- При чем тут Фрейм-стрит? Что ты выдумываешь?
Кровь бросилась Дику в лицо.
- Неужели ты не поняла? Дом по-прежнему принадлежит Монти. Каждую неделю он выкачивает фунты и фунты из тех, кто в нем живет, и ломаного гроша не тратит, чтобы его ремонтировать. Это же настоящая трущоба. А Монти наплевать, что протекает крыша, что жильцы болеют, что у них не хватает на хлеб, что он забирает у них последние гроши. При одной мысли об этом меня начинает тошнить.
- Но тебе-то почему стыдно?
- А потому, что на эти самые деньги жили и мы с тобой в дядюшкиной усадьбе. Подумать только - мы тоже сосали кровь из этих людей. Гордиться особенно нечем!
Энн задумалась.
- Похоже, что ты прав, - тихо проговорила она.- И я рада, что мы с ним покончили!
- Но мы все еще продолжаем жить на деньги, которых не заработали, - напомнил Дик. - Паршивая штука, если задуматься как следует.
- Что?
- Ну как же, Монти и Миллисент всегда твердили, что люди должны зарабатывать себе на жизнь, что порядочные люди прежде всего "независимы в средствах". Я тоже так думал. А сейчас уже и сам не знаю - все перевернулось вверх тормашками с тех пор, как мы убежали. Все выглядит как-то иначе.
- Верно. И это потому, что мы повстречали таких людей, как Ивен, Сэлли, ее мама.
- Правильно! Когда начинаешь их понимать, они кажутся настолько лучше, чем все эти добропорядочные леди и джентльмены! Это настоящие, живые люди.
Энн поднялась и смахнула крошки с колен.
- Действительно, все перевернулось вверх дном и стало совсем-совсем другим. Я подумала... А впрочем, все равно. Поехали дальше!
- Что ж, пожалуй, поехали.
Оказалось, что найти Шервудский лес еще труднее, чем Денский. На память им пришли легенды о Робине Гуде, в которых утверждалось, что лесная чащоба начинается чуть ли не от самых городских ворот. А потом папа рассказывал, что еще в те времена, когда был жив дедушка, заросли вереска и куманики, среди которых точками выделялись ветряные мельницы, были видны прямо из города.