Хай Жуй. Вы правы. Я сюда с семьёй приехал. Мать, хоть и стара годами, всё ещё крепкая.
Сюй Цзе. Непременно нанесу вам визит.
Хай Жуй. Это будет для меня огромной честью.
Сюй Цзе. Чем обязан вашему визиту?
Хай Жуй. Я пришёл навестить вас и пожелать здоровья, а заодно потолковать о деле, совета испросить.
Сюй Цзе. Чем смогу, тем непременно помогу.
Хай Жуй. Вы, господин наставник, служили при дворе, многое на своём веку повидали. И в здешних делах, надеюсь, тоже разбираетесь неплохо. Я ж только прибыл и не знаю, с чего начать. Надеюсь на ваши наставления.
Сюй Цзе. Ха-ха! К чему такая скромность! Но раз вы просите, я, не мудрствуя лукаво, без лишних церемоний обо всём вам откровенно расскажу. (Поёт.)
Хай Жуй. Благодарю за совет. Жалобщиков и сутяг надо призывать к порядку и поступать с ними, как велит закон. Это ясно. Ну, а если чиновники измываются над бедными людьми, как тогда быть?
Сюй Цзе. Вы всегда были справедливы, и если смогли самому императору высказать правду, чем прославились в истории, то что для вас простой чиновник! (Поёт.)
Хай Жуй. Весьма благодарен за указания, господин наставник! (Поёт.)
И ещё хочу я поговорить с вами об одном деле.
Сюй Цзе. Говорите же, я весь внимание.
Хай Жуй. Жительница уезда Хуатин крестьянка Хун Алань жалуется на вашу семью, говорит, что вы захватили её землю, насильно увели дочь и избиваете ни в чём не повинных людей. Вот и решил я спросить у вас, как быть мне с этим делом.
Сюй Цзе (меняется в лице). Вот оно что! А на кого именно она жалуется?
Хай Жуй. На Сюй Ина.
Сюй Цзе. На Сюй Ина? Это мой сын, по счёту третий. Всё, чем я владею — хозяйство и земля, принадлежит мне лично, о чём, надеюсь, вам известно. Зачем же нам чужие земли? Что до Сюй Ина, он во всём меня слушается и поведенья вполне достойного. Во всяком случае, он не такой распущенный, чтоб увозить насильно или избивать людей… Только сейчас я говорил вам, что люди здесь сутяжничать привыкли. Вам надобно об этом помнить и не поддаваться на обман.
Хай Жуй. Значит, вы считаете, что жалоба несправедлива? Вашего сына оклеветали?
Сюй Цзе. Да, я так считаю!
Хай Жуй. Ну, а если вы ошибаетесь!
Сюй Цзе. Ошибаюсь?! Исключено!
Хай Жуй. Вам нужны доказательства?
Сюй Цзе. Да. Тогда можно будет вершить суд по закону.
Хай Жуй. Вот именно, по закону! А теперь разрешите удалиться.
Играет музыка, Сюй Цзе, кланяясь, провожает Хай Жуя.
Сюй Цзе. Ай‑я! Дело, о котором говорил Хай Жуй, весьма опасное и не терпит отлагательств. Позову-ка я Сюй Ина да расспрошу обо всём подробно. Эй, младшего господина ко мне!
Слуга. Младшего господина к господину наставнику!
Входят Сюй Ин и Сюй Фу.
Сюй Ин. Здравствуйте, отец. Зачем звали?
Сюй Цзе. Жалуются на тебя, говорят, девушек увозишь, людей избиваешь. Это правда?
Сюй Ин. Было дело, только не дали ему хода, закрыли.
Сюй Цзе. Где закрыли?
Сюй Ин. В уезде Хуатин.
Сюй Цзе. Как же это удалось сделать?
Сюй Ин. Уездный судья велел мне показать на суде, будто тот день я провёл у сюцая и из города не выезжал. А старика жалобщика стражники забили насмерть. На том всё и кончилось.
Сюй Цзе (испуганно). Ай‑я! Забили насмерть! Насмерть! А кто свидетельствовал, что ты не выезжал из города?
Сюй Ин. Сюй Фу.
Сюй Цзе (обращаясь к Сюй Фу). Ты был свидетелем?
Сюй Фу. Был, господин наставник!
Сюй Цзе. Но ведь слуга не может быть свидетелем у господина. (Обращаясь к Сюй Ину.) Дело дошло до губернатора. Не знаю, что теперь с тобою будет, негодник!
Сюй Ин. Ничего особенного! Можно откупиться. На серебро любой чиновник падок.
10
Императорский меч — один из символов власти, давался особо уполномоченным высокопоставленным чиновникам.