— Здравствуйте, – сказала та, что повыше. У неё были тёмные волосы, заплетённые в две косички, одна из которых была значительно выше другой, и красивые карие глаза. Она очень мило держала за руку свою младшую сестру. — Мы теперь живём по соседству и хотели узнать, нет ли у вас пластырей Хеллоу Китти.
— У меня ранка. – Сказала младшая, чьи вьющиеся белокурые локоны обрамляли круглое кукольное личико, приподняв одно колено. — Видите?
Наклонившись, я осмотрела красный след.
— О, нет! Откуда у тебя это?
— Я бежала по парковке, – сказала она, как будто ей было стыдно. — И потом папа дал мне пластырь, но я его потеряла.
— Но тот пластырь был не с Хеллоу Китти, – уточнила темноволосая сестра. — Он был просто бежевый.
— Ну, я не уверена, что у меня есть пластырь Хеллоу Китти, но я думаю, что смогу найти что-нибудь. – Я посмотрела за их спины, но не увидела никого из взрослых, а грузовик был припаркован в конце участка. — Можно ли вам войти?
Девочки посмотрели друг на друга. — Думаю, да, – осторожно предположила старшая.
— Где ваши родители?
— Их здесь нет, – сказала маленькая блондинка.
— О. – Считая странным, что родители просто оставили их на произвол судьбы на новом месте, старшей ещё не исполнилось и десяти, я пригласила их внутрь. — Хорошо, почему бы вам не зайти, пока вы ждёте их? Меня зовут Винни.
— Как Винни-Пух? – спросила та, что поменьше, и хотя я ненавидела это сравнение в детстве, я научилась принимать его во взрослой жизни. Обычно, оно вызывало улыбку, а это уже что-то хорошее.
— Именно. – Я усмехнулась, когда они вошли. — И у меня даже есть кошка по имени Пятачок.
Их улыбки стали шире.
— Я Хэлли, а это Луна, – сказала старшая сестра.
— Мы можем погладить твою кошку? – спросила Луна.
— Конечно, – сказала я, идя по коридору. — Она стесняется новых людей, но я знаю, где она любит прятаться.
Девочки с нетерпением последовали за мной на кухню, которая примыкала к гостиной. Раздвижная стеклянная дверь вела во внутренний дворик на заднем дворе. — Тут прямо как у нас, – сказала Хэлли, оглядываясь вокруг. — Только всё наоборот.
— Я думаю, что все квартиры в этом квартале одинаковые, – сказала я ей, выманивая напуганную кошку выйти из её укрытия в кладовке. Хэлли и Луна сразу же опустились на колени и стали ворковать над ней и, в конце концов, Пятачок отважилась подойти достаточно близко, чтобы они могли её погладить.
— Ого, вы ей, наверное, очень нравитесь, – сказала я, роясь в своей сумке, где лежала импровизированная аптечка, и я подумала, что, возможно, засунула туда несколько пластырей с принцессами за те недели, что я работала в летних лагерях.
— У тебя есть родители? – спросила Луна, оглядываясь по сторонам.
Я улыбнулась, доставая аптечку из сумки и копаясь в ней. — Есть, но они живут не здесь.
— Ты замужем?
— Нет. Я живу здесь одна.
— А ты хочешь выйти замуж? – спросила Хэлли.
— Когда-нибудь.
— Значит ли это, что ты веришь в «долго и счастливо»?
Я засмеялась. — А разве не все верят?
— Папа не верит, – ответила Хэлли, — но я верю.
— Я тоже, – добавила Луна.
— Эй, посмотрите, что я нашла! – Я протянула розовый пластырь. — Это не с Хеллоу Китти, но точно лучше, чем обычный, верно?
Луна подняла глаза от Пятачка и улыбнулась. — Намного лучше. Можно мне его взять?
Хэлли толкнула сестру локтём.
— Пожалуйста? – добавила Луна, подвигаясь ко мне на своей попе.
— Конечно. – Я опустилась на колени и осторожно наклеила пластырь на ранку на её коленке. — Так сколько вам лет, девочки?
— Пять. – Луна согнула колено и улыбнулась.
— Восемь, – сказала Хэлли. — В этом году я пойду в третий класс.
— А я пойду в детский сад!
— Это так волнующе! – Я встала и выбросила обёртку. — У вас есть младший брат, верно? И новорождённый?
Хэлли и Луна выглядели озадаченными. — Нет, – сказала Луна. — Но мы бы хотели кого-то младшего. Или хомячка.
— Мне показалось, что я видела вашу маму с маленьким мальчиком у входа, – сказала я. — И автокресло для младенца.
— Наша мама была здесь? – спросила Хэлли, её лицо исказилось. Затем что-то щёлкнуло в её голове.
— О! Это не наша мама. Это наша тётя Бри. А мальчик наш кузен Питер. То же самое с младенцем. Его зовут Прескотт. Ему всего два месяца.
— Сейчас папины два дня, – сказала Луна.
— Он бывает с нами два дня в неделю, – объяснила Хэлли. — Из-за развода.
— О. – Я кивнула в знак понимания, чувствуя симпатию к ним. Моя мама ушла, когда я была младше Луны. Я знала, каково это быть ребёнком разведённых родителей. — Значит, только ваш папа переезжает сюда?
— Да. – Хэлли вздохнула. — И мы любим нашего папу, но он очень ворчливый сейчас, потому что одна из ножек дивана сломалась, а он не может позволить себе новый диван, поэтому ему пришлось найти свои инструменты и попытаться починить её самому. Вот почему мы не хотели просить у него ещё один пластырь.
— Он часто ворчит, – добавила Луна. — И храпит.
Я засмеялась. — Многие папы храпят.
— А ещё он очень волосатый и слишком много ругается, – объявила Хэлли.
Её младшая сестра подтвердила это кивком.
— Он говорит, что это потому, что он был морским котиком.
— Не из тех, что в «Морском мире», – быстро уточнила Хэлли. — Из тех, что носят форму. Но он очень хороший пловец.
— Угадайте, что? – Я улыбнулась им. — Мой папа тоже был отцом-одиночкой, и он тоже часто ругался.
— Он был морским котиком? – спросила Луна.
— Нет, но он был морским пехотинцем, – сказала я. — И он всегда говорил нам: «морпех однажды – морпех навсегда», так что нам пришлось смириться с его ругательствами.
— Это злило твою маму? – поинтересовалась Хэлли. — Наша мама очень злиться из-за этого.
— Не думаю, что она знала, – осторожно сказала я, — но у меня тоже были сёстры, и вы знаете, что мы сделали?
— Что? – спросили они.
— У нас была банка ругательств, и каждый раз, когда он говорил плохое слово, он должен был положить деньги в банку.
— Сколько денег? – спросила Хэлли, её тёмные глаза расширились.
Я пожала плечами. — Зависит от ругательства. Большинство слов стоили пятьдесят центов.
— Наш папа часто говорит слова на букву «Б», – прошептала Луна, взглянув на кошку, словно боялась, что оскорбит ушки Пяточка.
— Слово на букву «Б» стоило целый доллар, – сказала я им.
Сёстры обменялись восхищёнными взглядами.
— А потом каждый месяц мы с сёстрами по очереди выбирали, куда пожертвовать деньги. Когда наступала моя очередь, я всегда выбирала благотворительные организации для животных.
— Наш папа говорит, что здесь есть бассейн, – взволнованно сказала Хэлли, переходя к новой теме со скоростью восьмилетнего ребёнка. — Ты знаешь, где он находится?
— Да.
— Ты можешь нам показать?
Я сделал паузу. — Да, но я думаю, нам стоит подождать, чтобы спросить разрешения у вашего отца.
Энергичный стук по алюминиевой раме моей сетчатой двери заставил всех нас подпрыгнуть, а Пятачок убежала обратно в кладовку.
— Наверняка это папа, – сказала Хэлли. — Мы не сказали ему, что идём сюда. Он наверняка злится.
Взволнованная, я поспешила из кухни к двери, где могла видеть внушительный мужской силуэт через сетку: широкие плечи, мощные руки, подтянутый торс. Открыв дверь, я увидела, что он был так же красив, как я и думала.
И явно расстроен.
Его тёмные глаза были затуманены беспокойством, брови нахмурены, а челюсть стиснута.
— Извините, что беспокою вас, но вы не видели...
— Папочка! – В коридор вбежала Луна, а за ней Хэлли.
При виде своих девочек, он расслабил плечи и несколько изменил выражение лица.
— Вы не можете вот так просто сбежать. Я не знал, где вы были.
— Извини, – сокрушённо сказала Луна. — Мне нужен был новый пластырь.