— Расскажешь?
— Поехали, проедемся куда-нибудь и поговорим.
Что? Проедемся? Опять подстава или…
— На улице же дождь.
— Ты не хочешь? — на лице ни намека на неискренность или хитрость.
— Хочу.
— Тогда одевайся.
Но, отъехав от дома, Градов включает музыку, и мы молчим. Я не напрягаю, он о чем-то думает, а я с упоением рассматриваю мелькающие за стеклом машины, дома, заправки, магазины. Все, что встречается на пути, все банально, раньше мне казалось, что дождливая серая Москва — это совершенно неинтересно, а сейчас рассматриваю все по-новому, здесь просто кипит жизнь, в отличие от моей собственной.
Доехав до центра, не без пробок, конечно же, хотя даже они мне не испортили настроения, Макс оставляет машину, и мы идем к набережной.
— Куда мы идем? — улыбаюсь я.
Мряка так и не прекратилась, и наши лица и волосы блестят в свете ночных огней от воды, но ни меня, ни Макса это не смущает. Когда доходим до причала, понимаю, что он хочет устроить прогулку на трамвайчике по реке.
— Ничего себе, Градов! Небожитель поедет по реке с простолюдинами?
Он смеется, впервые за вечер выходит из задумчивости и молчаливости.
— Если честно, такое было давно, кажется, что в прошлой жизни.
Я каталась вот так лишь однажды, когда мы только переехали с Дорофеевой в столицу. Но тогда был день и полно народу. Сейчас, из-за дождя, мы отправляемся на полупустом судне и меня это, признаться радует. Мы занимаем крайний столик с диванчиками, заказываем зеленый чай, пледы и любуемся ночными видами города. Болтаем ни о чем, о поездках заграницу, отелях, курортах. Я отвлекаюсь и переключаюсь на другой лад. Это моя тема, я в ней, как рыба в воде. Макс тоже, но если я подкована больше теоретически, то он объездил уже пол земного шара.
— Ты обещал мне рассказать про встречу, — напоминаю, когда возникает пауза.
Он вздыхает.
— Деньги нашлись.
— Что? — а что я тогда делаю в твоем доме, хочется спросить мне.
— Человек Разумовского положил их на свой личный счет в Турции, а сам скрывается.
— То есть, они есть, но их нет…
— Совершенно верно.
— И какие перспективы поисков?
— Не могу спрогнозировать. Даже если найдем, по закону не докажем, что он их украл. Он получил их в банке в законном порядке, по доверенности, вывез из страны нелегально и нелегально завез в другую. Концы в воду.
— Будешь применять нетрадиционные методы? — намекаю на то, что слышала их разговор с Баширом.
— Эта часть поисков тебя уже не касается.
— Ладно, давай о том, что касается меня. Сколько мне еще сидеть взаперти? Макс, я скоро свихнусь.
— Надеюсь, недолго.
— Довольно туманно, тебе не кажется?
Он разливает оставшийся в чайнике чай по чашкам.
— Дай мне немного времени, я не могу тебя пока отпустить. Я не верю Разумовскому. Вроде, все складно у него получается, но не верю. Ни ему, ни, тем более, тем, под кем он работает.
Встаю из-за столика и подхожу к борту. Из-за сырости ноги слегка окоченели, и плед, как ни кутаюсь, уже не спасает, продрогла. Безысходность снова сваливается тяжелым грузом, смотрю на огни набережной и хочется взвыть от неопределенности. Градов подходит сзади, накидывает свой плед сверху моего, обнимает и прижимается торсом к моей спине.
— Лиз, — говорит тихо, еле слышно, над моим ухом — ну хочешь, будем выезжать куда-то вечером, после работы… и в выходные.
— У меня появился выбор? — безучастно спрашиваю я.
Некоторое время он молчит, просто прижимает к себе. Мне горько, но, черт возьми, болезненно приятно в объятиях этого сильного, властного мужчины. Сейчас особенно, когда я знаю, какой он может быть нежный, и какое наслаждение может подарить.
Когда эти руки разворачивают меня к себе лицом, больше всего я боюсь заплакать. До этого вечера я жила ожиданием, что деньги найдутся и все закончится. Теперь они нашлись, но на поиски укравшего их человека могут уйти месяцы. Какой будет моя жизнь? К этому всему еще прибавляется возникшее внезапно, можно сказать, обрушившееся на голову, прозрение — меня безрассудно тянет к этому мужчине, не взирая на внутренние запреты и все барьеры, которые нас разделяют.
— Это нужно пережить, Лиза. Мне тоже это все не приносит удовольствия, поверь.
По дороге назад Градов пытается заговорить о чем-то отстраненном, но я отвечаю односложно и даю понять, что не хочу разговаривать. В итоге, он сдается и умолкает, до самого дома едем каждый в своих мыслях.