— Независимость для Опертама, господа, — торжественно заявил Брутус, — а вместе с ним, разумеется, и Легиона. Держу пари, Юстиниан никогда не согласится на подобное.
В гостиной повисла тишина. Магистры усиленно обдумывали каждое услышанное слово, прикидывая в уме перспективы и риски. Одна из рабынь, позвякивая серебряными браслетами, принялась подливать вино в опустевшие чаши.
— Независимость… — медленно проговорил Келсий, будто пробуя слово на вкус. — Принцепс не дурак, знает, чем заинтересовать.
— Будь он дураком, давно бы ходил под нами, — заметил Эолус. — Помнится, последний раз я самолично предлагал ему четверть миллиона всего за одну подпись. И он отказался! Вот как контролировать того, кого нельзя ничем подкупить?
— Может, это и не так плохо, — задумчиво произнёс Келсий. — Во всяком случае, такие, как он, обычно держат своё слово.
— Вы, кажется, забыли о его прошлом, господа, — впервые за вечер заговорил Кастул, угрюмый старик, не отличавшийся особой словоохотливостью, — так позвольте мне напомнить, что именно он выступал за освобождение осквернённого.
— Безусловно, вы правы, — кивнул Брутус и краем глаза глянул на стоящую рядом невольницу, — и, думаю, где-то в глубине души он до сих пор склонен считать осквернённых достойными называться людьми. Но! Как говорится, держи друга рядом, а врага ещё ближе. С нашей стороны будет глупо проигнорировать его предложение. Юстиниан слишком далеко зашёл в своей жажде власти. Ещё пару лет, и он окончательно забудет, кому обязан короной.
— Во всяком случае мы знаем, чего от него ожидать, а вот о девчонке нам вообще ничего не известно, — заметил Эолус. — Я против подобных авантюр, а независимость может и подождать…
— Да, может подождать… Ещё лет сто. Куда спешить, верно? — фыркнул Маро, самый молодой из магистров, черноглазый, вспыльчивый юнец, занявший место безвременно почившего отца. — Вам, дорогой друг, осталось-то всего ничего, а что будет с нами, если вдруг Юстиниану ударит в голову моча и он позарится на Легион?
— Прошу не выражаться, молодой человек, — осадил его Брутус, — но доля истины в ваших словах есть. Нам нужно думать о будущем, и более подходящего момента я не могу и представить. Пусть они грызутся за свою корону между собой, а мы в это время заберём то, что нам принадлежит по праву.
— Рискованно, — поцокал языком Келсий, — но бездействие может оказаться ещё хуже. К тому же девчонку несложно подмять под себя. Сомневаюсь, что она упрямее или умнее своего дядюшки. Там всё семейство с большим приветом. Похоже, это наследственное, если вспомнить Августина.
— Она дочь Урсуса, и что у неё в голове — одним богам известно, — стоял на своём Кастул.
— Легион и не таких ломал, — зло улыбнулся Маро, — или умудрённые жизнью мужи не уверены, что справятся с глупой девчонкой?
— Что конкретно от нас требует принцепс? — поинтересовался Улисс, не сводя глаз с чаши.
— Всего-навсего переманить на сторону принцессы самые влиятельные семьи, — пояснил Брутус, — и, если понадобится, одолжить несколько сотен осквернённых. Ну и золото, конечно же, куда без него.
— Хм, не так уж и велика плата за независимость, — Улисс, наконец, оторвался от созерцания самоцветов и взглянул на первого магистра. — Я поддерживаю вас, Брутус. Пора Легиону выходить на новый уровень.
— Благодарю, друг мой. Отделившись от Прибрежья, Опертам станет только могущественнее. Никаких податей, никаких налогов или других обязанностей перед Прибрежьем.
— А где гарантии, что Регнум не попытается создать свой «Легион»? — парировал Кастул.
— На это им понадобятся долгие годы и серьёзные ресурсы, а что будут в это время делать новорождённые осквернённые? Расти как сорняки среди свободных? Ни у кого, кроме нас, нет ни опыта в воспитании этих тварей, ни сил, чтобы обуздать их. Сенат не осмелится ломать устоявшуюся систему, а золото Легиона будет успешно удерживать открытыми городские ворота и столицы, и Южного Мыса.
— Что ж, — Келсий поднял чашу, — я тоже за союз.
Большинство согласно закивали, выражая поддержку. Лишь Эолус угрюмо нахмурился, выказывая своё недовольство. Брутус вопросительно взглянул на старика, мнение которого ценил больше остальных. Кастул скривил тонкие губы, будто перед его носом бросили кусок протухшего мяса:
— Я останусь при своём. Этот союз нам не нужен.
— Жаль это слышать, дорогой друг, но решение, как видите, принято почти единогласно, — Брутус довольно потёр руки. — Поддержим девчонку. Уверен, с ней влияние Легиона достигнет небывалых высот.