Твин сидела на полу, прислонившись к стене. Взгляд задумчивый, отсутствующий, даже не заметила приоткрывшейся двери.
Слай бесшумно опустился рядом и, понаблюдав за ней некоторое время, снял невидимость:
— Может, объяснишь, что это было?
— Какого чёрта ты следишь за мной?! — она вздрогнула от неожиданности и возмущённо толкнула его в плечо.
— Если это из-за Двести Девяностого — зря ты так. Заслужил.
Она непонимающе вскинула бровь:
— А что с ним не так?
«А вот это неожиданно! Если ничего не знает, в чём же тогда дело?»
— Да всё с ним нормально, — небрежно отмахнулся он, надеясь, что она не придаст значения его словам. — Может, тогда объяснишь, что произошло?
Её щёки смущённо запылали, она отвернулась.
— Не, так не пойдёт! Отвечай на вопрос.
— Ну извини! — в голосе послышалась досада, может, даже негодование. — Давай забудем, ладно?
— В смысле забудем? — возмущение быстро сменилось растерянностью, кажется, он начал догадываться. — Погоди, это из-за Лучика, верно?
Твин поджала губы, насупилась.
Похоже, угадал. Вот это поворот! Чем она ей не угодила? И почему пинки достались ему, если уж на то пошло?
— Не молчи, — Слай коснулся пальцами её подбородка, повернул к себе. — Скажи хоть что-то.
— Я же извинилась! — выпалила она, ещё больше краснея. — Лучше забудь. Тебе самое время вернуться к твоей подружке, заждалась, поди.
— Да ты ревнуешь! — опешил он. — Сама же говорила, что я тебе как брат.
— И никого я не ревную! Просто… — она запнулась. — Да что ты пристал, какая тебе разница?!
И вот как её понять? То злится непонятно за что, то чуть ли не нахер посылает. Потому и не решался заговорить об этом. Чуть что, она сразу отдаляется, будто бежит от чего-то.
Нет, пора завязывать с этим и уже определиться, кто они друг для друга. И сейчас самое подходящее время.
Он собрал всю смелость, на которую был способен, и наклонился к её губам, уже готовый выгрести по самое не балуй. Твин взволнованно сжалась, её напряжение чувствовалось даже в дыхании. Она застыла на мгновение, словно борясь с чем-то, и нерешительно ответила на призыв. Ничего восхитительнее до этого он ещё не испытывал. Нет, это был не просто поцелуй — договор, что будут вместе до самого конца.
Лицо обожгло ледяным. Сквозь глухую пелену услышал собственный стон, попытался открыть глаза. Получилось только с одним. Руки онемели, запястья невыносимо зудели. Сколько его уже здесь держат? Три часа? Всю ночь? Счёт времени давно потерял.
Подвал, куда его приволокли гвардейцы, пропах сыростью и гнилью. Воздух тяжёлый, спёртый, оконце под потолком плотно задвинуто ржавой заслонкой.
Выждав, пока окружающее пространство приобретёт резкость, посмотрел на ухмыляющуюся рожу.
— Очухался, — стражник расплылся в злорадной ухмылке и отшвырнул ведро в дальний угол.
Проведя языком по разбитым губам, Слай попытался пошевелиться. Руки скованы над головой кандалами, цепями крепившимися к крюку на потолке.
Тело нещадно ныло, в боку отдавало острой болью. Били долго, с особым азартом. Когда отключался, приводили в себя и продолжали, то и дело прерываясь на допрос.
Слай молчал. Сколько продержится вот так — без понятия, но выдавать своих не собирался. Ещё не хватало прослыть слабаком и предателем! Лучше сдохнуть.
Нет, страха перед смертью не было, уже смирился: живым отсюда если и выйдет, то сразу в сторону Площади Позора. Давно стало всё равно, что дальше и какая разница, как умирать — медленно и мучительно или быстро, даже не сообразив, что уже мёртв.
Слай наблюдал за происходящим с отстранённым безразличием. Мучило только одно: больше не увидит Твин. Не успеет попросить прощения, не коснётся её кожи, не обнимет, вдыхая её запах.
Вернуться бы назад, в тот день ссоры, плевать на сраный поцелуй — тоже, мать его, нашёл трагедию! Да простил бы и сотню измен, лишь бы провести последние месяцы рядом с той, ради которой ещё хотелось жить.
Быть может, там, После, сумеет вымолить у Твин прощения. Решено, так и поступит: без неё в Земли Освобождённых ни шагу, будет ждать у Входа, там, где начинается дорога в вечность.
На пороге показалась тощая фигура, в которой Слай не без труда узнал Хорька.
— Ну как успехи? — надменно поинтересовался он.
Шед, поджав губы, покачал головой:
— Как язык проглотил. Говорю же, господин советник, этих кулаками не напугать. Могу предложить несколько безотказных вариантов, быстро заговорит.
— У каждого есть слабое место — главное, вовремя его нащупать, — Хорёк недобро оскалился.