— Не неси чушь, — отозвался Корнут, выдвигая ящик стола. — Мальчишка даже лгать толком не умеет.
— Я бы мог развязать ему язык.
— Мне это не нужно.
Шед озадаченно почесал затылок:
— Тогда для чего весь этот спектакль, господин советник? Я целый день провёл в этом чёртовом подвале, даже поесть толком не удалось.
Корнут покрутил в пальцах пузатый мешочек, под завязку набитый золотыми, и швырнул детективу. Тот ловко словил его на лету и небрежно сунул в карман куртки.
— Узнаешь в своё время, — Корнут устало опустился в кресло, — а пока свяжись с Брайаном. Пусть даст тебе стрелу из своей хвалёной коллекции. Припрячь её в надёжном месте, скоро понадобится. И поторопись с поисками, я должен знать всё об этом проклятом Исайлуме.
Глава 3
В окно настойчиво постучали. Потом ещё раз. Сон уже пропал, но открывать глаза не хотелось. Керс повернулся к стене и накрылся покрывалом с головой. После ночной попойки единственное, чего хотелось, — тихо сдохнуть.
Забарабанили уже сильнее, но он стойко продолжал притворяться мёртвым.
От открытой двери повеяло морозом, послышались лёгкие шаги, совсем рядом скрипнула половица. Надежда, что незваный гость проявит сочувствие и по-тихому отвалит, быстро испарилась — видимо, о сострадании в Исайлуме не слыхивали.
— Доброе утро, златоглазый! — покрывало грубо сдёрнули.
Опять эта заноза! Хорошо, что поленился ночью портки снять, неловко бы как-то вышло, ребёнок всё же.
— Отвянь, малявка, — Керс уткнулся лицом в подушку. — Дай поспать.
— Вождь твой приехать, тебя звать, — обиженно сообщила Агот.
Чёрт, как невовремя! Новость, конечно, отличная, но толку от него сейчас меньше, чем от хромой кобылы. Проклятый арак! Гореть ему ярким пламенем…
Он с трудом поднялся, стараясь сосредоточить взгляд на одной точке. В голове гудело так, что мысли в ужасе разбегались; в горле сухо, как в Мёртвых Пустошах под палящим солнцем.
Глаза девчонки коварно заблестели, и она оглянулась на стол. Кувшин с водой, раскачиваясь, поднялся в воздух, медленно подплыл к нему и завис над головой.
— Пить хотеть? — с невинной улыбкой поинтересовалась Агот.
— Хотеть, хотеть, — передразнил он. — Давай сюда.
— Держи!
Сосуд наклонился, и всё содержимое выплеснулось прямо ему на голову.
— Ну, шельма малая, — незлобно прорычал Керс и, поймав за рукав уже норовившую смыться проказницу, подхватил на руки.
Кувшин грохнулся на пол, разлетелся на части.
— Отпусти! — заверещала она.
Не обращая внимания на её крики, он с лёгкостью закинул девчонку на плечо и направился к выходу.
— Что, мать вашу, здесь происходит?! — подскочил ничего не соображающий спросонья Бродяга.
— Утренние процедуры, — пояснил Керс и, распахнув дверь, вышел на порог.
— Отпусти, я сказать!
— Как скажешь.
С визгом Агот рухнула в сугроб и, отряхиваясь от снега, принялась ругать его на уруттанском. Хмыкнув, Керс уклонился от снежка и закрыл дверь изнутри.
— Севир здесь.
Бродяга провёл ладонями по заспанному лицу и, кряхтя, принялся одеваться.
— Чёртов арак, в последний раз пью эту дрянь, клянусь всеми шестью пальцами на правой руке.
— Где-то я это уже слышал.
— Этот раз точно последний! — прозвучало это как-то неубедительно, да и сам Бродяга вряд ли верил в сказанное.
Керс наспех оделся и вышел из дома. Агот ждала его у крыльца. Её щёки пылали, глаза задорно блестели. В раскрасневшихся от мороза руках она мяла снежок, давно превратившийся в ледышку.
— Слушай, не до твоих игр сейчас, — Керс предупредительно поднял ладонь. — Где они остановились?
Девчонка разочарованно вздохнула и отшвырнула каменный комок:
— Иди за мной, — утопая в снегу по колено, рыжеволосая резво поскакала по сугробам.
Остановившись у самого большого дома, Агот смерила его задумчивым взглядом:
— Орм сказать, ты отметиться тьмой. Как это?
— Мне откуда знать! Вот у него и спрашивай.
— Он сказать, держись подальше от этого танаиш, — заговорчески зашептала малявка, — но я не хочу! Я понимать, он просто боится за меня.
— Может, стоит его послушать?
— Нет, златоглазый, ты мне нравиться. Хочу дружить, хочу научиться говорить хорошо. Ты меня учить будешь.
Керс озадаченно посмотрел на девчонку. Упрямо вздёрнутый нос, усыпанный веснушками, раскраснелся от мороза. Губы плотно поджаты, а в глазах даже не вопрос — требование.
Нет, ну что она прицепилась? Агот, конечно, забавная, и даже привязаться к ней успел, но, если шаман прав и ей грозит опасность, будет безрассудно позволить девчонке ошиваться рядом. С другой стороны, она не из тех, кто так просто отстанет. Да и что может с ней произойти здесь, в Исайлуме?