Сирена замолкает, стремительно погружая в оглушающую тишину, до противного звона в ушах. Я морщусь от этих неприятных ощущений. И только через какое-то время до слуха наконец доносятся хоть какие-то окружающие звуки. Мерное пиканье и тревожный шепот:
— Быстрее, быстрее!
Пока учёный лихорадочно выуживает магнитную карточку удостоверения из нагрудного кармана, направляясь к выходу, я выдираю из вены инфузионную иглу системы, стаскиваю датчики. Как есть босиком да в робе спешу следом, но сбежать не удается.
Юнги еле успевает отшатнуться от двери, когда та отодвигается в сторону и в палату врывается толпа во главе с Ким Сокджином, судорожно натягивающем на руки перчатки. По тому, как выглядит глава, становится понятно, что произошло что-то действительно серьезное. Он растрепан, больничный халат явно был накинут в спешке. Половину лица скрывает респираторная маска. В глазах плещется безотчётный страх. А еще сумасшедшая решимость. Именно она нагоняет жути и бросает в холодную дрожь.
— Увести! В операционную! Немедленно! — Ким глухо, отрывисто отдает приказы.
Толпа сотрудников в защитных костюмах надвигается на меня. Страх пронзает тело и сковывает льдом. Им нужна я! Почему? Подсознательно отступаю назад, вся напряженная, собранная, готовая биться, если потребуется. И не отвожу взора от Сокджина, проваливаясь в красный мрак фанатичности и маниакальности в его глазах.
Мгновение и обзор закрывает чья-то спина. Доктор Мин, рискуя своим положением, работой, рискуя сейчас всем, прикрывает меня. Он вытягивает вперед руку, пытаясь затормозить, остановить неизбежное:
— Господин директор! — обращается он к главе и отчаяние слышится в охрипшем голосе.
— В сторону, Юнги!
Тщедушного учёного отшвыривают прочь. Я понимаю, что справиться с таким количеством человек, имея в руках только стойку из-под капельницы, невозможно. Шансы практически равны нулю. Силы мои давно уже не те. Но я буду, не я, если не попытаюсь. После непродолжительной борьбы меня хватают, заламывают руки, насильно укладывают на койку и приковывают фиксаторами. Я брыкаюсь, что есть силы, визжу, изрыгая проклятья, но все это бесполезно. Юнги дёргается в руках одного из громил:
— Господин директор! Это не выход! Еще есть шансы!
— Вчера вечером кто-то из младших сотрудников разбил колбу с вирусом. Он ничего не сказал, пытался замести следы. Но-таки успел подхватить эту заразу. Ты понимаешь, что это значит? — директор взбешён. Всё пошло не по его плану, нарушен установленный распорядок и мужчину это неимоверно злит.
Мин стоит словно громом пораженный. До меня еле доносятся их голоса, но я начинаю медленно осознавать всю суть происходящего. МБ-5 в стенах лаборатории и с минуты на минуту начнет распространяться! Раз в год и ружье на стене стреляет. Мне и не жалко никого, если честно! Лично для меня вирус не представляет опасности, Чонгука нет. Только Юнги. Ему надо спасаться сейчас, пока не поздно, а не меня защищать. Я наблюдаю, как один из сотрудников дрожащими руками готовит шприц. Неужели в такой ситуации им есть сейчас дело до меня? Что еще им не хватает?
— Хорошо, хоть здание покинуть не успел. И в город вирус не потащил, — долетают обрывки разговора. — Пара охранников нашла бессознательное тело в коридоре. Эти недотёпы пытались привести его в чувство. Теперь они трое изолированы в левом крыле. Нам нужно действовать…
— Это ошибка! Её мутировавшая кровь для этого не предназначена! Я проводил исследования…
— По официальным отчетам исследования показали, что её кровь успешно борется со штаммом и ликвидирует его.
— Эта кровь всех убьёт! Они сгорят за пару часов.
— У меня в здании заражённые, Юнги! — не выдерживает Сокджин и срывается на крик. — Другого выхода нет! Если вирус начнет распространяться… Я готов идти на риск и на крайние меры, если они необходимы!
Впервые за очень-очень долгое время меня накрывает приступом панической атаки. Воздуху сквозь него не пробиться, не просочиться. Грудная клетка тяжело вздымается и опадает, из нее выходит сиплое натужное дыхание. Стены ходят ходуном, кружась перед глазами, расплываясь. Если директор Ким заговорил о крайних мерах, это может означать одно. Разберут, расчленят на кусочки, даже глазом не моргнут. Руку больно колят иглой. Препарат введен. Неужели это конец?
========== Глава 11. Противостояние. ==========
Комментарий к Глава 11. Противостояние.
Ух, ближайшие главы будут напряженными. Разрешается бегать по потолку. Я и сама чертовски переживаю.
Вот вам образ Чонгука - https://cdn1.savepice.ru/uploads/2018/7/1/8dba9fa19b2494c37dd765c972faef27-full.jpg
Для наглядности, так сказать.
— Хён! — от отчаяния доктор Мин переходит на неформальную речь. В попытках достучаться до здравого смысла, дозваться. — У нас… — он осекается, но тут же исправляется, — у меня почти готов антидот! Я вывел его на днях! Если дашь немного времени завершить.
Сокджин вздрогнул, словно от пощечины:
— Где он?
— Не здесь, не в здании… В моей домашней лаборатории, но… — учёный взволнованно запинается.
— У меня нет на это времени, Юнги, — надежда, промелькнувшая в глазах главы пару секунд назад, исчезает, вновь уступая место твердой непоколебимой решимости.
Голова гудит мерным гулом, по вискам бьёт стальной молоток. В груди громыхает набатом сердце. Как не стараюсь как можно дольше сохранять адекватное, трезвое состояние и ясность, ничего не выходит. Препарат действует слишком быстро и неотвратимо, вызывая тошноту.
Видимо, директор дает очередной приказ, потому что больничную койку отделяют от стены и ставят на колеса.
— Хён! — слышу отдалённо перед тем, как провалиться в беспамятство и темноту.
***
Каталку с бесчувственной Сури провозят мимо белого, как смерть, Юнги. Её безвольный образ проплывает перед взором будто в замедленной съемке. Что если сейчас он видит девушку живой в последний раз? Учёный, собрав всё оставшиеся силы, импульсивно рвётся из тисков. Тщетно. Один из медработников продолжает крепко удерживать его. Или это охранник? Уже не понятно, кто есть кто в этой суматохе.
— Тебе бы переодеться согласно регламенту, Юнги, — сухо произносит Сокджин прежде, чем последовать за медгруппой, удаляющейся по коридору.
Когда Мина наконец отпускают и оставляют одного в опустевшей палате, он какое-то время стоит зажмурившись и шумно дышит, пытаясь угомонить сердце и подавить панику. Мысли лихорадочно мечутся в голове, толкаются, бьются друг о друга, взрываются, причиняя боль. Ему нужен план. Надо остановить Кима, пока еще не поздно. Убедить его, доказать!
В следующую минуту учёный уже несётся в свой кабинет. Влетает в комнатушку, раскидывая в стороны попадающиеся на пути стулья, коробки с папками, книги. Дрожащие руки судорожно хватают мобильник, лежащий на столе. Тот так и норовит выскользнуть из мокрых пальцев, но Юнги держит цепко. До побелевших костяшек стискивает девайс, пока набирает номер. Молится про себя, чтобы связь все еще была доступна и блокировку сети не успели включить. Потому что выход сейчас только один…
— Чонгука! — раздается оглушительное в больничном коридоре и эхом отскакивает от стен.
Доктор Мин готов тоже рисковать. Потому что знает, что не простит себе, если случится непоправимое. Не для этого он работал столько лет. Не для того пошел по пути науки, выбрав эту стезю. Он спасает жизни, а не губит их! Вирус вышел из-под контроля? Что ж, прекрасно! Это, пожалуй, ему даже на руку. Главное, чтобы Чонгук успел! Должен успеть во чтобы то ни стало.
Белый силуэт мелькает в темных провалах окон. Мужчина опрометью несётся по пролету в сторону поста охраны. Полы медицинского халата развеваются, словно крылья. Светлые волосы взъерошены и топорщатся в разные стороны. По лицу стекают влажные дорожки пота. В тёмных глазах отражается непреклонность и упрямство.