— Сури-я? — родной голос проникает глубоко в нутро, замирая пульсирующим комком в животе. — Милая, ты дома?
Мельком оглядываю себя. Все ли в полном порядке? Заставляю тело принять расслабленный, беззаботный вид. Чем легкомысленнее, тем лучше. Я лежу на пушистом ковре, листаю журнал и делаю вид, что слушаю музыку. Шаги приближаются, тихонько скрипит дверь и всё затихает. Одна, две, пять секунд. Не выдерживаю. Оборачиваюсь, резко стянув наушники. Чонгук стоит в дверях и пристально, не отрываясь смотрит. Шумно, глубоко дышит. Грудная клетка тяжело вздымается. Рот приоткрыт. Глаза чернее ночи. Аж кажется, что белков не видно. Завораживающие. Пальцы с такой силой вцепились в косяк, что кончики побелели. Опускаю глаза ниже и довольно закусываю губу. Провокация удалась!
Короткие шорты являют его взору округлые гладкие ягодицы и едва прикрывают самое сокровенное место, демонстрируя отсутствие нижнего белья. Лениво разворачиваюсь корпусом к нему. Шелковая тонкая сорочка совсем не скрывает голую под ней грудь. Соски призывно торчат и оттягивают ткань.
— С возвращением, милый, — невинно хлопаю глазками. — Я соскучилась.
Сталкер прикрывает глаза, ресницы дрожат. С шумом выдыхает, оттягивает языком щеку изнутри, вновь устремляет пылающий взор:
— Вернись в исходное положение… — слова выходят с хриплым придыханием.
Лукаво улыбаюсь. Вновь переворачиваюсь на живот. Слышу, как Чон шелестит курткой, бросает её на пол, медленно подходит. Горячие пальцы легкой щекоткой пробегают по голени, под коленкой и по бедру. По кромке джинсовой ткани проходят. Тело мгновенно покрывается мурашками в томительном предвкушении.
— Зачем ты так? — жаркие дорожки продолжают расходиться по коже. Он мучает, дразнит. — Это же контрольный в голову.
В следующую секунду широкая ладонь припечатывает ягодицу. Я вздрагиваю от неожиданности.
— Плохая девочка…
Прикусываю губу, с которой сорвался тихий стон. Приятное колючее жжение растекается по ногам и пояснице. От удовольствия и мучительного ожидания кружится голова. Чонгук наклоняется ниже, накрывая сверху своим телом, ласково поглаживая место шлепка:
— Тебе же это нравится, правда? — тяжелое дыхание обжигает нежную кожу у шеи.
— Твоей порочной девочке всё нравится, что ты делаешь.
— При этом порочная ты только со мной, — губы касаются оголенного плеча.
— Я так истосковалась по тебе…
Любимый сталкер мягко убирает волосы, открывая спину и шею, осыпает белоснежную душистую кожу нежными поцелуями. Под его ласками я млею, размякаю, растекаюсь лужей на подушках, сдерживая рвущиеся наружу тихие стоны. Мягкие губы ловят мочку уха. Он прикусывает ее зубами. Широкие ладони накрывают мои пальцы, нежно стискивают их и вытягивают руки вперед, прижимая к полу. Разум тут же накрывает лёгким туманом. Эта пелена лишает рассудка, превращает все мысли в звездную пыль. Оставляя только чувства, что оголёнными проводами по нервным окончаниям проходят, бьют током, коротят. Я вбираю в себя всю энергию этой любви и страсти, растворяюсь в нежности. Его руки, губы, дыхание - чудесная целительная сила, которая каждый раз зарождает внутри неистовое пламя, способное поглотить всё вокруг.
Чон медленно начинает двигать бедрами. Трется пахом о ткань шорт, проходя прямо по промежности. Мы оба в одежде, но возбуждаемся так, словно уже давно раздеты и вовсю увлечены интимом.
Перед глазами скачут звезды, ослепляя, опаляя. Чонгук оглаживает кисти рук, проходит по локтям, плечам. Приспуская бретельки сорочки, останавливается на спине. Я чувствую, как он силой стискивает ткань в кулаках, намереваясь разорвать майку на части, но потом передумывает. Ладони забираются под одежду, подлезают под низ, накрывают сначала живот, а потом голую грудь. Пальцы сдавливают мягкую плоть. Царапают гладкую, как атлас, кожу. Еле слышный стон доносится до моего улетевшего в космос сознания. Толчки становятся жёстче, его достоинство прижимается все плотнее.
— Ты сводишь меня с ума, — раздается хрип у уха.
Я и сама на грани и, уже не сдерживаясь, издаю громкий сладострастный стон. Реакция Чонгука на него ошеломительная. Он рывком поднимает меня, заставляя встать на колени. Снимает сорочку. Тащит на себя отодвинутый в сторону небольшой кофейный столик, швыряет на него несколько подушек, и только после всех проделанных манипуляций укладывает сверху. Слышу звон пряжки и звук расстегивающейся молнии. Приподнимаюсь, чтобы посмотреть на желанное обнаженное тело, но сильная рука мягко нажимает на спину, припечатывая к подушкам и стеклянной поверхности стола:
— Не шевелись. Прошу… Хочу взять тебя сзади.
Кажется, только от этих слов горячая волна прошла сквозь тело и, переполнившись, потекла из разгоряченного лона. Сталкер словно это заметил. Два пальца аккуратно пролезли за тонкую полоску джинсовой ткани, прикрывающую сокровенную зону, и плавно провели по складкам. Я тянусь руками к этим чертовым шортам, чтобы наконец самой их с себя снять, но Чон опережает меня, ловко сдирая одежду с ног. Шлепнув по ладони, он сипло командует:
— Руки на стол, — приподняв таз повыше, поставил меня на колени, широко раздвинув ноги.
Громко вскрикиваю, задохнувшись, когда чувствую легкое касание влажного языка у самой чувствительной точки. Чонгук слизывает тянущийся сок, обводит языком узелок желания, втягивая его в рот, проникает внутрь, добавляет пальцы, задевает задний проход. Я извиваюсь под ним, хватая край подушки зубами и без конца постанывая. Полнота ощущений захлестывает, сметает волной цунами. Он встает, хватает меня за руки, заводит за спину, будто арестовывает. Фиксирует запястья и спустя секунду наконец-то входит внутрь. Он толчками вторгается, продолжая держать за руки.
— Ты прекрасна! Вот так, да…
От резких движений подушки расползаются в стороны и вот я уже лежу на холодном стекле и разглядываю в зеркале на нижней полке столика раскрасневшуюся себя. Грудь расплющило о твердую поверхность, превращая её в два огромных белых блина. Скосив глаза ниже, вижу часть крепкого мужского бедра, что бьется об попу. Понимаю, что теряю голову от того сгустка, что мгновенно разрастается внутри до невероятных масштабов.
Парень впивается ногтями в бедро и с рыком ускоряется. Я вторю ему короткими протяжными полустонами-полувздохами. В голове мелькают развратные картинки из БДСМ, в которых Чонгук обвязывает тело веревками, плетя диковинной формы узлы, стягивая за спиной руки, ограничивая подвижность. Ласково целует каждый открытый участок оголённого тела. Боже! Это так пошло и так горячо! Уже одного этого представления достаточно для того, чтобы с криком забиться в оргазме.
Гук рукой размазывает пролившуюся жидкость по бедрам и попе. А потом сам, громко вскрикнув несколько раз, выскальзывает и обильно изливается мне на спину. Отпустив запястья, он поглаживает ягодицы и трясущиеся бедра. Потом просунув руку под тело и обхватив меня, поднимает со стола и прижимает к себе:
— Как же я тебя люблю!
— До безумия?
— До смерти.
Он мягко укладывает меня на подушки и устраивается рядом на полу. Подтянув к себе, вдыхает аромат распалённого после секса тела:
— Каждый день благодарю Высшие силы за встречу с тобой.
Завозившись, разворачиваюсь к нему лицом, плотно прижимаюсь, зарываясь руками в волосы, нежно целую в губы:
— Мы были предназначены друг другу, Куги. Это судьба. Я тоже тебя люблю. И никому никогда не отдам.
Чонгук довольно прикрывает глаза.
Наши сердца бьются в унисон. По венам течет одна кровь. Все в мире происходит неслучайно. И порой в жизни нужно пройти через суровые испытания, чтобы найти свою половинку, своего соулмейта. И жить с ним долго и счастливо.