«Вчера красотка не захотела делать то, что ей велели. Видите ли, посчитала проникновение с заднего хода слишком грязным действием. Мне и самому то это делать не очень то и хотелось, но проверить насколько далеко могли зайти наши игры стоило. Она мне нравилась, решив той слегка напомнить своё место, дал девушке временную передышку. Так что пусть теперь смотрит и пожинает плоды своих прихотей» — Вновь наблюдая, как моя рыбка, растерянно глотая ртом воздух глядит в след приближающейся смуглянке, виляющей своим аппетитным задом, подумал я.
Глава 4 - Нивгард.
Лили, принаряженная в костюм горничной, предоставленный той моим доблестным и всё понимающим советником, молча глядела на то, как я, нарезая круг за кругом вокруг неподвижно замершей смуглой рабыни, оглядываю ту, словно живого манекена.
Бьянка — так звали эту рабыню, чьё тело ещё с детства готовили для работы в столичных борделях. Из большинства рабов, купленных мною ранее, именно её личико, а также упругий оттопыренный зад с аппетитной складочкой между попкой и ляжкой, стоил гораздо дороже уплаченных мною серебряников.
Смуглянка, опустив голову, молча стояла напротив моей кровати, при этом крайне заметно нервничая. Её поведение совершенно повторяло поведение Лили при нашей первой встрече. «Ублажение наследного рода, крайне опасная работа для которой при дворе заранее готовят девушек» — Так говорил старик, когда по дороге в мою резиденцию зашёл разговор о женщинах. Стоило рабыни причинить господину неудобства, или не дай бог случайно оцарапать плохо постриженными ногтями, кара могла быть настолько страшной, что живой начинал завидовать мёртвому. Она раб и даже скот при столице имел большую цену, чем человек, закованный в цепи.
— Сколько тебе лет? — Проходя мимо спины черноволосой, пальчиком провёл по одной из загорелых булочек, отчего по спине и рукам девушки побежали мурашки.
— Двадцать один, — отозвалась красотка, загнав меня в лёгкий ступор. Несмотря на хорошее тело без шрамов и других дефектов, с лица она выглядела куда старше. Возможно сказывались издержки работы в борделе, откуда девушку и выкинули, вслед за чем та вновь попала в рабство. Постоянное пьянство, плохая пища, недосыпы и дурман травы, о вреде которых я уже наслушался от мага-целителя — всё это сказалось на лице Бьянки.
— Лили, а она куда младше тебя… — Обратился я к бледной блондинке, только-только примерявшей на себя чёрное платье и передник. Не смея таращиться на меня, голубоглазая, поджав кулаками чёрную ткань и опустив голову, кивнула. Ещё вчера она буквально умоляла меня оставить себя при дворе, позволив обучиться у моих слуг искусству горничной. Я согласился: решил попробовать с той новое и неожиданно встретил возражение. Настаивать, разумеется, не стал, но осадочек-то остался…
— Как думаешь Бьянка, сможешь справиться с обязанностями горничной? — Решив, что хочу ту именно в белом переднике на голое тело, задумчиво спросил я и девушка тот час рухнув на колени и схватившись за мои ноги, попыталась поцеловать мои ботинки…
— Для меня великая честь, это честь! — Напугав меня и заставив попятиться, ползла в след за мной рабыня. Совсем какая-то ебанутая попалась, может ну её? В конце концов позволив ей сделать задуманное, приказал той стать на колени. Это её поведение и смущающий, ревнивый взгляд Лили с пол оборота завели меня, но резко ворвавшийся в комнату стражник, не суля мне хорошего вечера, вскрикнул: Бунт, бунт ваше величество!
У высоких врат собралась немалая толпа, с факелами, вилами и топорами. Они двигались вдоль острых, торчавших вверх металлических пик забора особняка. Из редких и немногочисленных воспоминаний оставшихся мне от этого тела, я знал, что подобного раньше на подконтрольных мне землях не было. Я легко мог отдать приказ личной гвардии, размещавшейся в этот момент внутри особняка, вырезать мятежников, а сам продолжить развлекаться, но зачем мне убивать тех, благодаря кому я и являюсь тем, кто я есть. Задача правителя — править, рабочего — работать. И если до этого спокойно жившие крестьяне восстали, значит тому была веская причина, которую я обязательно должен услышать.
Высыпавшая в след за мной из трёхэтажного поместья стража, что вместе с моей нанятой гвардией и слугами насчитывала больше сотни голов, сильно удивила и напугала одетый в трепьё крестьян, при одном лишь моём виде вздрогнувших и принявшихся взглядами искать пути для побега.