Навигатор стал показывать дальнейшую дорогу. Город оказался с выходом прямо к долине эльфов. Народ сообщает, что стоит обвеситься жестью. Ну, молча послушаюсь. Не успели и ста метров прогуляться по лесу, как на встречу выскочил гном с острыми ушами, побритый и в зеленом колпаке. С ходу интересуюсь, кто его так позорно бороды лишил. Спиной ощущаю ужас сопартийцев. Чего это с ними? Опа. В нас из всех кустов тычат стрелами. В общем бежим быстро, так как договориться не получилось. Оказывается, это и были эльфы. На мои вопросы, чего они такие не сговорчивые и почему бы их просто не прибить, сообщают, что за убийство эльфа гринпис изымал раньше десять серебряных. Тогда еще договориться можно было, а теперь цена возросла до пяти золотых и эти мутанты жадные обнаглели — им процент типа компенсации идет. Выбегаем на поляну. Перед нами мост. Погони вроде больше нет.
— А чего нам их тогда просто не отпинать до состояния «кто я»? — задумался мой процессор.
— Хрупкие они слишком, — отвечает рогатый, сверяясь с картой. — Эм… Это западный мост, господа…
Теряем дар речи. Общий взгляд устремлен на соединительное строение. Мы видим ее. Пельмешку.
Раунд 5
— Так это же панда, — выдаю я, смотря на бамбукового медведя и двинувшись вперед.
— Стой! Внешность обманчива, — пытается вразумить меня Пушок. Мне плевать. Я впервые вижу живую панду так близко. Вот просто обязан ее погладить. Какие большие жалостливые глаза. А этот бело-черный мех.
— Ути какая лапочка, — с нежностью выдаю я. — Жаль, что ты босс, которого мы должны прибить.
Удар. Удар. Еще удар. Мда, давно я таких люлей не получал. Половину расстояния до сопартийцев преодолел кубарем. Вторую половину — пропахал носом. Не понял. Поднимаюсь. На ноги встал только со второй попытки. Милоты в этом куске шерсти и мяса уже не вижу. Прошу Мирьет отхилить меня. Предложила и бафов наложить. Отказываюсь. Требую честного боя один на один. Рогатый снял корону и прижал к груди. Паштет воткнул меч в землю и склонился. Двойняшки плачут. Только Хилер достала мясо с элем и праздно наблюдает, как я двигаюсь на панду. Остановился в десяти шагах.
— Я сейчас из тебя отбивную сделаю, — да-да, банальные угрозы.
— Бла-бла-бла, — выдает Пельмешка в ответ.
У меня дежавю, но такому меня не остановить. Несусь на зверюгу вполовину меня ростом, доставая клинки. Взмах. Панда грациозно уклоняется. Корректирую траекторию и наношу следующий удар. Голая лапа уводит оружие от тела. Выдаю ногой с вертушки. Медведь отпрыгивает. Использую инерцию и, крутанувшись еще раз, догоняю ногой оппонента. Блок, но зверек отлетает.
— Что, съел, очкастый? — скорчить рожицу обязательно. Сестрички, кажется, аплодируют.
Пельменина серьезна. Взгляд суровый, стойка — левел-ап Нео в метро. Срываемся на встречу друг другу. Град встречных ударов на сверхзвуковой скорости. Земля вздрагивает. Птицы с деревьев падают. Вот как мы круты. Бьемся не на жизнь, а на смерть. Драка продолжалась до вечера. Как мост уцелел — не ведаем. Видимо, бессмертный объект.
— Сдавайся, долматинец, у тебя силы слабые, — пофиг, что я лежу.
— Русские не сдаются, — выдает валяющаяся рядом панда.
— Так ты еще и разговаривать может?!
— Я — босс, мне положено.
— Ну, тогда тебе от Николавны привет, — вспоминаю я просьбу администратора.
— Зоечка, — не знал, что панды способны столько ностальгии в голос вложить. А этот еще и слезу пустил.
Минут пять изображаем перевернувшихся черепах в попытке встать. Встали. Понимаем, что бой закончить обязаны. Обзывает папочкой эльфом. Отвечаю, что ему только зазывалой в закусочной работать. Злые бросаемся друг на друга. Ну, не бросаемся, а, стараясь не упасть, пытаемся подойти. Через десять минут, Микки подала голос, спросив, долго ли мы еще. Дружно посылаем мага.
Сестричка со мной не разговаривает. Пельмешку не видать — там явно респаун не меньше недели. Жаль поговорить не получилось. Панда оказалась отличным парнем. Выпить бы с ним. Минни пытается успокоить сестру, пока мы покуем вещи — во время битвы сопартийцы устроили лагерь. Обвешиваемся кастрюлями и сковородками — еще пять километров по лесу идти. Шли спокойно и тихо, стараясь не привлекать к себе внимания. Эльфы настырны и наглы — активно пытаются нас спровоцировать, поэтому из леса мы выкатились на подобии ежиков. Пушок жалуется, что оперение стрел не подходит к его цвету глаз. Зато Паштет приноровился перерабатывать их в зубные щетки и зубочистки — явно готовится бизнес открыть.
Дружно смотрим вперед из под котелков. Вид потрясающий. Да, мы выглядим клево, но я имел в виду столицу. Винегрет из жилищ бедуинов, покрытых неоновыми вывесками, хрущевок и сюрреалистичных стеклянных небоскребов порождает трепет сердец и конвульсии века (строго правого, строго у всех). Паштет, не выдержав накала эмоций, пустил радугу. Да-да, постой у деревца — полегчает. Остальные, чтобы избежать участи товарища, опустили котелки пониже. В принципе, не так уж все и страшно. Но не привычно. Сверились с картой и вошли в город — желание помыться и запастись припасами победило здравый смысл избегать явного сумасшествия. Бродили три часа хуже чем в уже известных катакомбах. Плюнули и стали двигаться по навигатору. Еще час и, если верить карте, мы на месте. Разглядываем уменьшенную версию большого театра с гербовой вывеской гильдии искателей приключений. Двери правда а-ля техасский салун. Нас терзают смутные сомнения, но вознаграждение вечно ждать не будет. Внутри нас ждала кладбищенская тишина. Антураж и интерьер практически не отличается от базы в деревне. Администратора только чего то не видно. Ну, время четыре утра — немудрено.
Пушок присмотрел нам столик, а я отправился к стойке — будить хозяйку. От исходившего энтузиазма лопнул звонок. Толку — ноль. Уже хотел присоединиться к Мирьет, решившей успокоить нервы, но раздался тоненький голосок, попросивший подождать еще немного. Заинтригован до состояния статуя. Встретить нас должна сестра Николавны, но просьба вряд ли могла исходить от нее.
Две минуты ощутились годом — не меньше.
Из подсобки вышла хорошо схуднувшая Венера (это та, что без рук), но не потерявшая в груди и бедрах. Крепкая коса черных волос элегантно лежала на плече, свешиваясь к груди. Яркие голубые глаза. Сочные губы. Короче, ни чего выдающегося. Одета скромно — легкий полупрозрачный пеньюар.
Не заметно — от плеча до кисти — вытер капельку (литров на десять) слюны.
— Ну, это… Мы… Как бы… Ну в общем, мы печально известные, — с гордой надменностью выдаю я.
— Меня Еленой зовут, — робко сообщает анг… То есть девушка. — Чем я могу Вам помочь? — хоть личико немного заспанное, улыбка выходит радушной и милой.
— Да нам бы вознаграждение получить за задания по западному направлению. И с администратором поговорить о виде на жительство.
— Вам повезло, — снова улыбнулась Елена. — Я и есть администратор местного отделения искателей приключений — Елена Николаевна, — слегка поклонилась она.
Кажется, я слышал как упал Пушок.
Видеть реакцию команды страшно — боюсь, что малейшее движение и глаза вываляться. Забыв подумать, открыл рот.
— Неужели, ты сестра огра?!
Последнее что я помню — милая улыбка администратора с температурой ниже абсолютного нуля.
Первое что я увидел, когда пришел в себя… А вот хрен вам! Не потолок! Это был тазик с окровавленными тряпка… Или тазик крови с тряпками… Я сходу и не понял. Хоть и был он под носом, потому как голова свешивалась с кровати. О! Кровать. Гадать где я — в лом, поэтому а-ля зомби иду к двери. Луч солнца бьет в глаза… Нет. Правильнее сказать в глаз — второй не открывается. Это явно не окно. Хотя учитывая архитектуру в столице можно предположить, что в окне, формой напоминающим человеческий силуэт, нет ничего удивительного. Но силуэт знакомый. Да и вчера я не заметил его. Или когда мы там прибыли.
За столом нашёл команду. Близняшки мирно сопят. Мирьет пускает во сне слюни с оживленным наслаждением на лице. Живы (бодрствуют то есть) только рогатый с Паштетом. При виде меня на пару разрыдались. Вот думаю, это связано с прошедшим событиями или пару дней не стоит подходить к зеркалу.