Один шаг вперёд — и всё кончено!
«Что со мной будет, если я прыгну? Снова окажусь в особняке и начну жизнь с нуля? Я был бы не против. Если бы мне правда удалось вернуться в самый первый день в особняке, там была бы Эмилия, и Рам, и Рем, и все остальные. Я бы работал слугой, болтал как ни в чём не бывало, а на четвёртую ночь умер во сне. Быть может, так продолжалось бы и дальше. По крайней мере, это были бы дни, полные мира и покоя...»
Идея показалась ему неплохой. Когда надеяться больше не на что, даже смерть выглядит не такой уж страшной.
И всё же Субару не сдвинулся с места. Колени сотрясала ужасная дрожь, и когда он протянул руки, чтобы унять её, ноги вдруг подогнулись, и он повалился на землю, точно признавая перед небом своё поражение. От осознания собственной ничтожности Субару яростно заскрипел зубами.
— Всего один шаг... — простонал он сквозь слёзы. — Я не могу сделать даже один шаг... Неужели я такой трус?
Он не видел смысла жить дальше, но сейчас, когда можно было разом покончить со всем, его обуял страх. От былой решимости не осталось и следа. Сидя на голой земле, Субару плакал из жалости к самому себе, пока силы окончательно не оставили его.
Когда Субару впал в беспамятство, ему приснился сон.
Залитая светом комната. Он и Эмилия сидят за столом. Во главе — Розвааль, по соседству пьёт чай Беатрис. Рядом с ней уткнулся носом в тарелку Пак.
Эмилия просит Пака вести себя приличнее, в то время как Рем суетится вокруг стола, меняя блюда и разливая чай. Рам прислуживает исключительно Розваалю, не обращая внимания ни на кого другого. Субару смотрит на присутствующих и улыбается. Все улыбаются ему в ответ.
Счастливый светлый сон. Но в то же время он был исполнен горечи, печали и чувства невосполнимой потери. Сердце сдавила тяжесть воспоминаний и гнетущая тоска.
Его лицо вдруг расплылось в улыбке. Кто-то держал его за руку, и тепло этой ладони унесло прочь все тревоги и волнения.
А затем он увидел свет, яркий белый свет, и пошёл ему навстречу...
— Наконец-то очнулся!
Когда Субару открыл глаза, небо озаряли золотисто-оранжевые лучи заходящего солнца. Он лежал на земле навзничь. Постепенно память начала возвращаться. Субару вспомнил, как горько рыдал, не найдя в себе смелости совершить самоубийство, и в конце концов заснул. На душе было гадко. Он повёл себя словно маленький ребёнок. Хотя нет: он не имел права сравнивать себя с безгрешными детьми...
— Скажи уже хоть что-нибудь, — вновь прозвучал знакомый голос.
— Что-нибудь... — проговорил Субару,
— Ничего пооригинальнее не мог придумать? У тебя такой кислый вид, будто ты безнадёжен, мнится мне.
Сказав это, Беатрис резко отпихнула его руку, которую только что держала в своей ладони. Девочка стояла на краю обрыва. На ней было всё то же платье, которое смотрелось чрезвычайно нелепо в диком лесу.
— Ни один нормальный человек не выйдет на улицу в таком прикиде, — сказал Субару.
— Начнём с того, что я вообще не горела желанием тащиться в эти дебри, — заметила Беатрис. — Если бы не ты, сидела бы себе спокойно дома, мнится мне.
И только сейчас Субару понял, зачем Беатрис проделала весь этот путь от особняка до края крутого обрыва.
— Почему...
— Что почему?
— Почему ты пришла сюда? Ведь я...
Субару прервался на полуслове. Он не мог ничего рассказать даже ей — своему союзнику, защищавшему его согласно условиям контракта.
— Я обязалась беречь тебя. Если ты бросишься вниз, это повредит моей репутации, мнится мне.
— Я думал, наш контракт закончился сегодня утром...
— Не припоминаю, чтобы мы говорили о временных рамках, — заметила Беатрис, отведя взгляд от Субару. — Ты что-то напутал, мнится мне.
Похоже, Беатрис решила продлить контракт. Кто бы мог подумать, что сварливая девчонка вдруг проявит благородство и сострадание! Бетти не бросила его! А раз так, быть может, ещё не всё потеряно?..
— Не стоит питать иллюзий, — вдруг сказала она.
Субару словно окатили ледяной водой. Он ошеломлённо уставился на Беатрис, а она между тем продолжала:
— Потерянного не вернёшь. Я для тебя уже почти ничего не могу сделать, мнится мне. Шансов объясниться перед старшей сестрой больше нет, ты их потерял.
— Но я...
«...всё рассказал бы, если б только мог!» — хотелось ему закричать. Рассказал бы всё, что знал, и попросил прощения, если бы не чёрная сила, только и ждущая момента вырвать его сердце из груди. Рассказал бы не потому, что это как-то поможет Рам. Он понимал, любые слова тут бессильны. Но хотя бы ради успокоения собственной души.