Сознание, пытавшееся слиться с тенью, обняли протянувшиеся сзади белые пальцы.
Ощущение было мягким и не просто тёплым, а даже горячим.
Как только он подумал про этот жар, тень, которая находилась перед ним, начала истончаться.
Он рванулся вперёд, взволнованный, крича о своей страсти. Однако в мире, где властвовало ничто, крик не стал звуком. Тень оставила его, постепенно удаляясь и тая. Она исчезла совсем.
Лишь в самом конце тень мягко протянула руку к чуть не плачущему Субару:
— …блю…
Даже эти слова, которые он не расслышал, беззвучно растворились, и мир исчез.
Первым, что увидел Субару, очнувшись, был непривычно роскошный потолок. Его собственная комната, где он жил, ложился спать и вставал, была предельно скромна, а убранство гостевых покоев смотрелось весьма вычурно. Наверное, показная роскошь была призвана продемонстрировать аристократический статус хозяина усадьбы, но Субару, который родился и вырос в самой обычной семье, находиться здесь было явно неудобно.
Юноша несколько раз моргнул, удивившись, что на грани сна и яви его посетили такие сложные мысли, и услышал:
— Ты проснулся?
Голос прозвучал совсем близко — кто-то сидел у его кровати.
Субару повернул голову на мягчайшей подушке и прищурился, разглядывая посетительницу.
— Проснуться и увидеть рядом настоящую горничную — это ли не мечта каждого мужчины, в некотором роде?
— Если бы этим я могла искупить свою вину…
— Так, не надо мне тут всяких мрачных рассуждений! Лучше скажи вот что… — со значением произнёс Субару после того, как уселся в постели перед потупившейся Рем и вытащил из-под одеяла правую руку. Пальцы этой руки оказались плотно переплетены с пальцами Рем.
— Это… сделал я? Наверное, схватил и не отпускал… Если так, то мне очень стыдно. Знаешь, в детстве я ни за что не хотел расставаться с любимым полотенчиком и не выпускал его из рук.
— Нет, понимаешь, это… — искоса поглядывая на переплетённые пальцы, Рем слегка покраснела. — Это сделала я!
— С чего бы? Я, между прочим, жутко потею во сне, и ладонь тоже, наверное, вся мокрая?
— Субару, ты…
— Чего? — Он умиротворённо разглядывал Рем, которая умолкла, глядя на сцепленные пальцы. Юноша не собирался её подгонять, и Рем несколько раз вздохнула и подняла глаза на Субару:
— Кажется, когда ты спал, тебе было очень плохо… Поэтому я…
— Ты взяла меня за руку?
— Да. Я такая беспомощная, полная недостатков… поэтому не знала, что нужно делать… и сделала то, чему обрадовалась бы сама.
Видимо, с этим эпизодом были связаны какие-то личные воспоминания — Рем постоянно запиналась. Но Субару, глядя на свою руку, сжатую в её ладони, улыбнулся тому, как безыскусно она открыла свои чувства. Эта рука спасла Субару, мучимого кошмарами, успокоила его, словно ребёнка.
Интересно, Рем тоже кто-то вот так держал за руку ночью, когда ей хотелось плакать? Юноша был ужасно рад, что она так поступила, — даже в груди защекотало.
Отнимать руку не было причин, и пальцы остались переплетёнными. Всё так же ощущая тепло, Субару наклонил голову.
— Расскажешь мне для начала, чем там дело кончилось, прежде чем я открою эпилог?
— Конечно, Субару, до какого момента ты помнишь?
— Примерно до того, как Розчи величественно сошёл с небес в огненном дожде, а взволнованная Рем чуть не задушила меня в объятьях.
— Значит, расскажу, что было потом.
Запинаясь, Рем изложила официальную версию случившегося.
После того как Субару потерял сознание, Розвааль зачистил лес от зверодемонов. Запах Ведьмы распространялся даже тогда, когда юноша оставался без сознания, и продолжал привлекать псов, и те твари, что скрывались в лесу, были сожжены, подобно своим собратьям.
— Так, а что насчёт моих и твоих проклятий?
— Те, кто накладывал заклятия, — в нашем случае это были звери, которые нас покусали, — погибли, поэтому можно не беспокоиться. И господин Розвааль, и госпожа Беатрис, и господин Великий Дух — все это уже подтвердили.
— Раз трое специалистов гарантируют, стало быть, всё проверено до последней мелочи. Ладно, не стану сомневаться.
Вспомнив, сколько ран от зубов осталось на его теле, Субару облегчённо положил руку на сердце.
Судя по всему, бомба замедленного действия, установленная в его теле, была успешно обезврежена. Но когда юноша вспомнил, сколько раз оказывался из-за проклятий на грани смерти и какие мучения перенёс, его лицо исказилось.
— Господин Розвааль лично унял переполох в деревне, и практически всё вернулось в норму.