— Субару.
— Что?
Он обернулся на зов. Интересно, что подумала Эмилия о его блуждающем, рассеянном взгляде?
Девушка встала и раздвинула шторы. Солнечный свет мигом залил комнату, и серебристые волосы охватило сияние, заставившее Субару благоговейно замереть.
А Эмилия просто улыбнулась:
— Давай наберём букет цветов, когда пойдём на «свидание».
— Ага.
Ослеплённый её красотой, Субару не выдержал и закрыл глаза руками.
Он твёрдо решил, что высечет это воспоминание у себя на сердце и будет хранить до тех пор, пока не придёт день, который сотрёт всё из его памяти.
Он знал, что подобное можно назвать лицемерием и сентиментальностью и это причинит ему боль, но был уверен, что так правильно.
Он чувствовал — так велит чудесная улыбка Эмилии.
Они были вдвоём с Эмилией и улыбались друг другу, а солнце наконец-то наступившего пятого утра ласкало их своими лучами.
Интермедия
Тайная беседа под луной
С момента утреннего обмена обещаниями между Субару и Эмилией прошло примерно полдня.
— Пожа-а-алуй, сначала я отблагодарю тебя за труды, за то, что ты сделала, пока меня не было. Ты прекрасно справилась со всеми сложностями, — в мягком мужском голосе слышалось очарование, присущее опытным ораторам. Тон был небрежным, но отголосок непреклонности заставил девушку, к которой обращался мужчина, вздрогнуть.
— Я не заслужила такой похвалы! В конце концов, мы ведь заставили и вас потрудиться, господин Розвааль.
— Мне было совсем не сложно. Подумаешь — спалить лесных вредителей, не тако-о-ой уж и труд, — небрежно отмахнулся Розвааль.
Рам отлично знала, что эти слова не были вызваны ложной скромностью и не являлись ни преувеличением, ни похвальбой. Поэтому она умолкла, не добавив ни слова.
Они разговаривали на самом верхнем этаже поместья Розвааля, в кабинете хозяина. Как обычно, в тайной беседе участвовали только двое.
— Оставим в стороне то, что уже прошло, и поговорим бо-о-олее конструктивно. Например, о том, что ждёт Субару.
— Физически он почти полностью здоров. Госпожа Беатрис хотя и ворчала, но приложила для лечения все свои силы.
— Интересно, как повора-а-ачивается судьба. Мы с ней знакомы давным-давно, но я впервые вижу, чтобы Беатрис так старалась кому-то помочь. А может, она… Да нет, конечно… — прикрыв голубой глаз, Розвааль оборвал себя.
Не желая нарушать ход мыслей хозяина, Рам сделала вид, что не услышала едва различимые слова, и заметила:
— В любом случае, если бы не госпожа Беатрис, нам бы едва ли удалось спасти Субару…
— Будем считать, что в э-э-этом молодому человеку очень повезло. Таких умелых целителей, как Беатрис, пожалуй, больше и нет. Стыдно признать, но я владею лишь искусством нанесения ран.
Розвааль покачал головой, и его губы искривила слабая улыбка. Тонкая, практически призрачная, она надёжно скрывала эмоции хозяина, не позволяя понять, доволен он или разочарован.
— Но е-е-если учесть твои прежние опасения, его дела не очень хороши-и-и, верно?
— Да. Барусу за короткое время дважды принудительно открывал врата и вычерпывал ману досуха. Кроме того, смертельные раны залечили исцеляющей магией… неизвестно, смогут ли его врата когда-нибудь работать нормально после такого испытания.
— Это мнение господина Великого Духа и Беатрис?
— Да.
Розвааль сложил руки на груди и закрыл глаза, обдумывая услышанное. Повреждение врат — и, следовательно, утрата доступа к мане — было практически смертельным для любого мага. Розвааль, носящий звание придворного мага, прекрасно понимал тяжесть нынешнего состояния Субару.
— Конечно, восстановление врат у каждого происходит по-разному, но в любом случае на это может уйти много лет. Выходит, его вынудили сделать жестокий выбор.
Рам кивнула, подтверждая вывод Розвааля, и тут же добавила:
— Проблема не только в повреждении врат: ещё есть остаточное действие заклятий.
— Но заклятия уже не активируются, верно?
— Те, кто их наложил, — в нашем случае это вольгармы уничтожены. Запустить заклятия некому… но сами они, как мне объяснили, остались в теле Барусу.
— Столь запутанные нити затруднилась распутать даже Беатрис? Ах-ах, вот так закля-а-атия! Это заставляет подумать о достойном вознаграждении Субару за его заслуги.