— Тебя, видно, одолевает множество тревожных мыслей, — заметила она. — Расслабься. Я не собираюсь устраивать допрос. Клянусь, я никогда бы не опустилась до такого.
— Что вы, я ни о чём таком не думаю...
— Когда дует ночной ветерок, все тревоги и опасения становятся явными. Не нужно скрывать, у тебя это всё равно плохо выходит. Поскольку ты принадлежишь к лагерю моего политического соперника, твоя настороженность — скорее плюс. Это поможет мне помнить об истинном положении вещей.
Круш с наслаждением пригубила наполовину полный бокал. Её алый язычок скользнул по губам. Чувствуя себя так, словно она видит его насквозь, Субару безо всякого удовольствия сделал глоток ледяной воды.
— Кажется, последние дни вы очень заняты... Это ведь как-то связано с королевскими выборами?
Помолчав секунду, Круш разразилась смехом:
— Ха-ха-ха! Стоило мне сказать «расслабься», как ты сразу взял быка за рога! Не ожидала. Вот это я понимаю — настоящий политический соперник!
— Я всегда отличался врождённой наглостью и неумением понимать настроение окружающих.
— И ещё бы добавила: лицемер, выдающий свои недостатки за достоинства! Конечно же, я занята, с этими выборами столько хлопот. И не только у меня — Феррису с Вильгельмом тоже хватает.
Потягивая с блаженным видом вино, Круш пребывала в столь прекрасном расположении духа, что сболтнула лишнее. Рассудив, что сейчас самый подходящий момент, Субару бросил взгляд на сад, что был виден с балкона, и, набравшись храбрости, спросил:
— А всё это добро, что свозят в особняк, и люди, которые без конца приезжают и уезжают, тоже связаны с выборами?
— Не знала, что ты такой сообразительный... Хотя чему удивляться, когда всё делается на виду. — Вопрос гостя нисколько не омрачил её настроения, и Круш благодушно улыбнулась. — Не то чтобы совсем не связаны... Скоро состоится одно событие... поэтому я собираю у себя нужных людей и снаряжение. В ближайшее время это может доставить тебе и Рем некоторые неудобства.
— Скорее, это мы вам доставляем неудобства, так что о нас не тревожьтесь... А что должно произойти?
— Ты ведь в курсе, почему Вильгельм стал служить у меня? — ответила Круш вопросом на вопрос.
Субару промолчал, не зная, что сказать. Однако было вполне ясно: упомянутое событие имело какое-то отношение к Вильгельму и Круш не могла раскрыть подробности без разрешения старика.
— Ты волен строить любые догадки... я и так сказала слишком много. Теперь, наверно, получу выговор от Вильгельма.
— Мне кажется, Вильгельм не из тех, кто будет грубить хозяйке...
— В это трудно поверить, но Вильгельм не знает пощады. Можешь посмотреть, как он занимается со мной фехтованием. Ему самому, наверное, стыдно вспоминать нашу первую встречу.
Круш слегка улыбнулась и снова пригубила вино. Чувствуя неловкость, Субару принялся нащупывать новую тему для беседы.
— Кстати, о фехтовании. Я вижу, вы тоже каждый день усердно упражняетесь.
— Хочешь сказать, женщинам не пристало размахивать мечом? — Круш хитро прищурила один глаз. — Ладно, шучу. Просто мне с детства твердят об этом: «Как же так?! Молодая леди дома Карстен помешана на фехтовании!» В герцогстве меня считали дурочкой, которая срывает цветы вместо того, чтобы любоваться ими...
— А я слышал совсем другое. Что вы пользуетесь огромным уважением. Выдающаяся личность, которая оставит след в истории... И всё такое.
— Поступки человека меняют мнение окружающих о нём. Ради корысти люди готовы вмиг пересмотреть свои убеждения... но я сама виновата, что жила до того момента впустую. И я не собираюсь упрекать представителей дворянства. А что касается слухов среди простолюдинов, признаюсь, они вгоняют меня в краску...
Судя по всему, Круш принимала близко к сердцу любую оценку — неважно, с каким знаком — плюс или минус. Масштаб её личности был поистине велик.
Глядя на эту хрупкую девушку, никто бы не догадался, что она способна на такое. Упомянутый поступок, который самым решительным образом повлиял на отношение к ней, натолкнул Субару на некоторые мысли.
— А эта разительная перемена произошла случайно не после знаменитого боевого крещения? — спросил он Круш, которая вновь коснулась губами бокала.
Герцогиня лишь хмыкнула, но затем, слегка прищурив глаза цвета янтаря, вдруг добавила:
— Стыдно вспоминать.
Глядя на помрачневшую собеседницу, Субару всё же уточнил:
— Отчего же стыдно? Я слышал, вы здорово уделали тех зверодемонов, что напали на ваши земли. Для первого боя очень даже круто!