— Опозориться на глазах у того, кто тебе близок, — совсем другое...
— Мне кажется, твоя беда в том, что ты раскрываешь карты, находясь в руках потенциального противника. Хотя обо мне, приютившей тебя в своём доме, можно сказать то же самое. Сердце — удивительная штука, его порой так сложно понять...
Последнюю фразу Круш произнесла, меланхолично качая головой, словно думала о чём-то своём. Затем она обратилась к слуге:
— Вильгельм!
— Да, госпожа?
— Думаю, мне тоже стоит немного размяться. Сейчас я закончу дела и спущусь. Несмотря на раннее время, я хочу, чтобы ты позанимался со мной.
— Как будет угодно, я всегда к вашим услугам — прошу вас, не спешите.
— Увы, сейчас я не в том положении, чтобы расслабляться. — Круш слабо улыбнулась, выпрямилась во весь рост и вернулась в кабинет.
Её движения были полны изящества. Солнечный свет ласкал изумрудные волосы, которые покачивались в такт шагам. Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, Субару облегчённо вздохнул и тут же самокритично усмехнулся.
По правде говоря, Круш относилась к тем девушкам, с которыми Субару было неуютно и тяжело. Пристальный, решительный взгляд ясных глаз, казалось, пронзал насквозь, а поведение, подкреплённое прямолинейным резким характером, порою вселяло чувство неловкости и тревоги.
Она была чрезвычайно уверена в себе и не колебалась, принимая решения. Невольно сравнив себя с Круш, Субару понял, насколько жалок в её глазах, и встряхнул головой, чтобы прогнать неприятные мысли.
— Полагаю, на сегодня достаточно, — Вильгельм повернулся к ученику, покачивая деревянным мечом.
— На вопрос не похоже, — заметил Субару, уловив перемену в интонации дворецкого. — Значит, закругляемся?
Уроки фехтования были для него суровым испытанием, однако Субару находил в них некую отдушину. Заметив неподдельное огорчение в его глазах, Вильгельм слегка улыбнулся:
— Когда госпожа Круш изволит пребывать в особняке, я должен исполнять обязанности инструктора. Это одна из причин, по которой я нахожусь в услужении у семьи Карстен.
— Нисколько не возражаю! Я и так уже здорово поплатился за то, что злоупотребляю вашим расположением.
Желая хоть на минуту продлить тренировку, Субару снова встал на изготовку, направив остриё меча в лицо дворецкого. Раньше он немного занимался кэндо и, хотя забросил его ещё в средней школе, успел освоить кое-какие базовые приёмы.
Когда Вильгельм увидел, что Субару снова рвётся в бой, добродушное выражение исчезло с его лица.
— Готовы? — спросил он.
— Будьте уверены! — заявил Субару и, оттолкнувшись от земли, бросился в атаку. Безо всяких уловок, прямо в лоб, с мечом, поднятым высоко над головой.
Однако клинок, готовый разрубить соперника надвое, просвистел в пустоте и вонзился в землю.
— Ах!
Субару кубарем полетел через голову, и спустя ещё секунду на него обрушился шквал точных ударов деревянного меча Вильгельма.
2
Вот уже три дня Субару Нацуки гостил в резиденции Круш Карстен.
Особняк герцогини располагался в самом сердце элитного квартала, среди роскошных апартаментов столичной знати. Хотя говорили, что этот дом она использует только во время пребывания в столице, по своему убранству, не говоря уже о размерах, резиденция Круш превосходила даже особняк Розвааля.
Впрочем, самой Круш эти излишества были не слишком интересны. Скорее, она использовала их, чтобы произвести впечатление на многочисленных гостей-аристократов.
На протяжении всех трёх дней Субару наблюдал нескончаемый поток визитёров. Одним из них и оказался Райнхард ван Астрея, недавний разговор с которым оставил крайне неприятный осадок.
— Мне очень жаль, что я не смог остановить вас тогда, на плацу, — сказал Райнхард, повинно склонив голову. — Я бездействовал, и мне очень стыдно.
Тот, кого называли Великим Мечником, человек, которым восхищалась вся страна, стоял у освещённых кристаллическим фонарём ворот резиденции Карстен и просил прощения. Поведение рыцаря удивляло. Субару стало очень неловко.
— С-стоп, стоп, стоп! За что ты извиняешься? Ты ведь ничего плохого не сделал.
— Вовсе нет, Субару. Вы с Юлиусом мои друзья, а у меня не хватило ума предотвратить ваш поединок.
— Друзья?!
Имя, произнесённое Райнхардом, было предпоследним из тех, что Субару хотел бы услышать. Однако рыцарь вовсе не желал его обидеть. Райнхарду действительно было неудобно. Если бы он вмешался, возможно, Субару не пришлось бы терпеть унижения...