Да, схватку между Субару и Юлиусом нельзя было назвать дуэлью по всем правилам, тем не менее втягивать посторонних не следовало. Только так участники могли сохранить лицо. Райнхард винил себя за то, в чём не был виноват. Но именно обострённое чувство ответственности и делало его Рыцарем из Рыцарей.
— Ну, в любом случае я рад встрече, — сказал Субару. — У тебя же наверняка куча всяких дел?
— Не хотелось бы класть на противоположные чаши весов дела и дружбу, но... если бы не приехал сейчас, мне бы не скоро представился шанс извиниться.
— Ты... куда-то уезжаешь?
— Я покидаю столицу, чтобы сопроводить госпожу Фельт в дом моей семьи. Ей предстоит многое познать. К тому же нужно обучать новых слуг.
На лице Райнхарда появилась грустная улыбка, сквозь которую проглядывало беспокойство из-за предстоящих трудностей. Но, похоже, с драчливой хозяйкой он уже поладил.
— Думаешь, у Фельт что-то получится? — спросил Субару.
— Идеи у неё хоть и чудны́е, — помедлив, сказал Райнхард, — но не лишённые смысла. Когда она наберётся достаточно знаний и опыта, чтобы воплотить их, непременно всех удивит. А я буду всячески ей помогать.
— Вот оно как... Рад за вас, — сказал Субару и отвёл взгляд.
Он больше не мог смотреть в глаза Райнхарду. Этого молодого человека с огненно-красными волосами не страшили сложности. Его не мучил вопрос, как наладить отношения со взбалмошной госпожой. Миссия, которую он взвалил на себя, не тяготила рыцаря. Колоссальная разница между ним и Субару была очевидной.
— Ты... сожалеешь? — спросил Райнхард, озабоченно сдвинув красивые брови.
«Сожалеешь...» — мысленно повторил Субару и нервно прикусил губу.
Он только и делал, что сожалел. Вчера сожалел о том, что сделал позавчера. Сегодня сожалел о вчерашнем. А завтра, если оно наступит, непременно будет жалеть о нынешнем дне.
Те решения, которые Субару успел принять в своей жизни, превратили её в непрерывную череду сожалений. Что бы случилось, выбери он другой путь? Вдруг всё сложилось бы иначе? Эти мысли постоянно не давали ему покоя.
— Не буду изрекать банальностей вроде: «Понимаю, каково тебе», — продолжил Райнхард, потупившись. — Скажу лишь одно: мне тоже очень стыдно из-за того происшествия. Хоть я уже и говорил, но повторюсь: мне очень жаль!
Субару тоже было жаль, но сейчас они думали о разных вещах. И в этом нет ничего удивительного. Каждый смотрел на ситуацию с высоты своего положения и видел то, что не мог увидеть другой. Поэтому, что бы ни сказал рыцарь, Субару намеревался сохранять спокойствие и был готов к любому развитию беседы.
То есть он считал, что был готов, однако...
— В той дуэли... то есть драке между тобой и Юлиусом... не было никакого смысла. Ты ввязался в неё, прекрасно понимая, что шансов нет, и лишь напрасно получил увечья. Я стоял в стороне и молча наблюдал, а потом не находил себе места.
Такого поворота Субару и представить не мог!
— Никакого смысла?!
— Да, никакого. Чего вы оба добились, схлестнувшись на плацу? Ты оказался избит, а Юлиус подпортил себе карьеру. Ты в курсе, что его временно отстранили от службы? Наверняка теперь он сам раскаивается в содеянном.
Новость о наказании Юлиуса стала для Субару неожиданностью. За схваткой наблюдало множество зрителей — рыцарей, которых Юлиус позвал болеть за него, Субару был уверен: Юлиус всё устроил так, чтобы не пришлось отвечать за последствия. А теперь — подумать только! — он получает взыскание.
Впрочем, Субару ни за что бы не поверил, что Юлиус сожалеет. Уж это ясно как день!
— Если бы вы дали друг другу время, — продолжал Райнхард, не догадываясь, о чём думает Субару, — то сумели бы спокойно всё обсудить. Я могу это устроить, если хочешь. Если помиритесь, мы сделаем так, что ваш поединок будет восприниматься как чистое недоразумение.
Глаза рыцаря светились неподдельным участием.
— Как если бы никакого поединка и не было вовсе? — спросил Субару, переварив услышанное.
— Именно! У Юлиуса есть свои недостатки, но вообще он очень искренний и открытый человек. Достаточно раз поговорить с ним по душам, и между вами не останется недомолвок...
— Райнхард, — прервал Субару пылкую речь рыцаря.
Райнхард умолк и вопросительно устремил на него ясный взор. Конечно, в этих глазах цвета небесной лазури не было ни следа недобрых намерений.
Иными словами, Райнхард говорил абсолютно серьёзно. Он правда полагал, что поединок не имел смысла, и упускал из виду, что это был вопрос гордости, принципиальный для обоих дуэлянтов.