— Рем... — тихо позвал Субару. Ответа не последовало.
Сколько ни тряси её за плечо, похолодевшее тело Рем никогда уже не станет тёплым и податливым. Её мягкие волосы, которые он так любил гладить, склеились от крови.
Рем лежала ничком, и у Субару не хватило мужества перевернуть её, чтобы взглянуть в лицо. Каким бы оно ни было: искажённым болью, исполненным отчаянной решимости биться до конца или даже спокойным и безмятежным — он не имел права смотреть.
В конце концов, Субару Нацуки не сильно отличался от тех, кто убил Рем.
Его взгляд упал на сарайчик для хранения садовых инструментов позади тела девушки. Поза Рем выглядела неестественной: она лежала с широко раскинутыми руками — так, словно защищала сарай. Из-под закрытой двери вытекал алый ручеёк крови. Сдерживая рвотные позывы, Субару потянул за ручку.
Дверь со скрипом приоткрылась, и тотчас в нос ударил резкий запах крови. Субару машинально прикрыл нос и рот ладонью. Перед его взором предстали останки тех, кого пыталась защитить Рем.
Среди находившихся в сарайчике детей выжить не удалось никому.
Субару упал, его желудок начал извергать содержимое на траву. Казалось, юношу будет рвать вечно и слёзы не иссякнут никогда...
Рем погибла, защищая детей. Он вспомнил селян, сражавшихся с оружием в руках. У них не было шансов. Чтобы спасти детей, взрослые остались в деревне. Малыши бросились к особняку и спрятались в сарае, а Рем отчаянно боролась за их жизни.
Но у неё не получилось. Их убили хладнокровно, безжалостно, невзирая на мольбы.
Из горла Субару вдруг вырвался дикий крик.
Нет, ничего не случилось. Просто его внезапно объял беспредельный ужас, о котором он уже успел позабыть. Юноша вернулся в надежде найти кого-нибудь, кто его знает. Но ни в деревне, ни в поместье он так и не встретил ни единой живой души — повсюду лишь безмолвные трупы.
Субару почудилось, что с ним говорят пустые глазницы, в которых теперь зияла чернота. Что его призывает к ответу окровавленный, широко раскрытый рот. Что они полны ненависти... Тем ужаснее были воспоминания о беззаботных днях, проведённых вместе со всеми...
— Нет... Нет, это неправда! Неправда, неправда! Нет, нет!..
Почему ты остался в живых?
Почему именно мы должны были умереть?
— Нет... Я... совсем... не хотел...
Субару был ослеплён фантазиями, грезил наяву. Когда он понял, что над Эмилией нависла беда, воспринял это как дар свыше. Она отвернулась от Субару, но он думал, что сможет снова завоевать её доверие. Он наделся, что выручит Эмилию и услышит слова благодарности; что они снесут стену непонимания и пойдут по жизни, взявшись за руки. А все трудности, опасности и беды — не более чем трамплин, с которого начнётся новая жизнь. Субару думал, что ему всё нипочём, что они обязательно наверстают упущенное...
Знал бы он, что в награду получит гору трупов...
«Нет, я здесь ни при чём! Я... я...»
Субару замотал головой, поднялся с земли, повернулся спиной к трупу Рем и бросился к особняку. Он пересёк сад, разбил ударом ноги окно террасы и проник внутрь. Захрустели осколки. Словно вор, пробравшийся в тёмный дом за добычей, он принялся рыскать и звать:
— Кто-нибудь! Кто-нибудь! Кто-нибудь! Кто-нибудь! Кто-нибудь!..
Субару носился по особняку как одержимый в поисках хоть одной живой души. И продолжал повторять — как тогда, в деревне, — свои отвратительные оправдания. Но на этот раз слова звучали ещё более гнусно.
— Я здесь ни при чём... Я ни при чём... Я... ни при чём!..
«Я совсем не этого хотел, Я тут пи при чём!»
Субару было нужно, чтобы кто-нибудь живой подтвердил эти слова. Ему были нужны живые люди. Субару нуждался в них как в воздухе. Найти во что бы то ни стало! Иначе грош цена его словам...
Стоит только убедить себя, что это он неосторожными мыслями вызвал трагедию, и его сердце уже никогда не обретёт покой. Субару был нужен любой благовидный предлог, чтобы защититься, чтобы вернуть себе душевный комфорт, чтобы избавиться от неподъёмной ответственности за смерть людей.
Он с грохотом вваливался в очередную комнату, убеждался, что она пуста, и разочарованно спешил к следующей, упорно продолжая поиски обитателей особняка — Рам, Беатрис, Розвааля... Но больше всего на свете он желал увидеть Эмилию.