Субару стоял столбом в потоке пешеходов, которые осторожно обходили его стороной. Нервы были на пределе. Ещё чуть-чуть — и сердце выскочит!
Кто-то грубо окликнул его:
— Эй! Я тебе говорю! Слышишь меня?
В голосе ощущалось раздражение. Пошатываясь, Субару повернулся на зов и обнаружил прямо перед глазами недовольную физиономию с вертикальным шрамом на щеке.
— Ты, конечно, извини, но спать надо дома, — сказал знакомый здоровяк, поглаживая белёсый шрам.
— Э?.. — Субару сумел выдавить из себя лишь хриплый стон.
— Чего ты экаешь? Ладно, проехали, — мужчина вздохнул. — Брать-то будешь?
Он вытянул ладонь, на которой лежал маленький красный плод. Слова настолько не вязались с внешним видом этого человека, что вызывали ощущение ирреальности происходящего.
Субару отсутствующим взглядом смотрел на ладонь и молчал. В распознавательной способности его мозга произошёл серьёзный сбой. Однако у торговца не было никакого желания вникать в чужие проблемы. Он навалился на прилавок, вытянул руку и схватил Субару за плечи.
— Хватит уже дурака валять! Сколько мне ещё спрашивать: берёшь аблоки или нет?!
Он резко тряхнул Субару, и юноша, покачнувшись, повалился на лотки с фруктами. Мужчина не на шутку перепугался.
— Ты... ты чего? А ну, встань! Ноги не держат, что ли?
— Но... ноги?..
— Те две штуки, приделанные к твоей заднице! Неужто приснилось, будто ноги оторвало? Эй, оставь свои тупые шутки, — устало проговорил торговец. — Меня бесит, когда кто-то придуривается.
Однако тело не слушалось Субару. Оно не воспринимало реальность. Мозг отчаянно посылал сигналы, но тщетно.
«...Почему я тут? Что произошло? Я чувствую, что-то случилось, но что же?.. Зачем я здесь? Зачем? Зачем? Зачем?»
— Субару? — послышался девичий голос.
Он безмолвно поднял широко распахнутые глаза и посмотрел вглубь лавки: из-за широкой спины торговца появился изящный силуэт.
На девушке, которая, очевидно, делала уборку, было чёрное платье с белым передником и белая наколка. Стройная фигурка распрямилась и повернула к Субару, который по-прежнему лежал на прилавке, очаровательную головку.
Голубые волосы, едва не достающие до плеч, слегка колыхнул ветерок, ещё сильнее подчёркивая нежный образ.
Из глаз Субару хлынули слёзы.
— Ох! — смутился торговец.
— Субару? — воскликнула девушка.
Юноша затрясся в рыданиях. Слёзы заливали глаза, и он, в ужасе оттого, что её силуэт стал размытым и неразборчивым, принялся ожесточённо их тереть. Однако картина, которую он видел, всё удалялась, а гомон вокруг становился громче.
Внезапно Субару осознал, что прилавок, служивший ему опорой, исчез, а сам он лежит пластом прямо на мостовой, не в силах пошевелить рукой или ногой, и его сотрясают частые надрывные вздохи.
Хотя нет, дело оказалось в другом.
— Хэ... Хи-хи... Ха-ха... Ха-ха-ха-ха!..
Это был смех!
Гомон усиливался, и Субару понимал, что число обращённых на него взглядов увеличивается с каждой секундой. На него смотрели. Его видели. Он был не одинок. Он находился среди людей. Одно это доказывало то, что Субару, валяющийся на дороге, словно нищий, существует в реальности, что его признают за живого человека!
— Субару, что случилось? С тобой всё хорошо? Возьми себя в...
Девушка даже не стала обегать прилавок — она разом через него перемахнула и оказалась рядом с Субару. Обхватив его за плечи, она попыталась помочь юноше подняться, как вдруг...
— Ой!
...почувствовала крепкие объятия. Даже слишком крепкие. Девушка от неожиданности вскрикнула, на мгновение ощутив себя хрупкой и беззащитной, однако сопротивляться не стала.
Ощущать её тепло и дыхание было чертовски приятно, и Субару, уткнувшись носом в нежную шею, ещё сильнее прижал девушку к себе.
Она смешалась и пробормотала:
— Что ты?.. Субару… Мне...
Каждое её слово, каждый звук, каждый вздох был для него сродни благословению. Субару продолжал крепко прижимать её к себе, а она, мелко дрожа, покорно принимала его объятия и не пыталась высвободиться.
Ощущение тепла её тела, биения её сердца, ощущение живого существа было ярким, как никогда раньше.
Субару Нацуки всё смеялся и смеялся, словно обезумевший...
2
— Честно сказать, я даже не знаю-мяу, чем помочь-мяу... — сказал Феррис, подпирая пальцем щёку.
Красавчик сидел в кожаном кресле и, подёргивая кошачьими ушками, качал головой, увенчанной копной соломенных волос. Он оторвал печальный взгляд от кровати, на которой лежал Субару, и посмотрел на Рем.