Однако Рем была гораздо сильнее и выносливее рядового человека. Она знала, что старается не ради кого-то, а ради Субару, и это её вдохновляло.
— Мне и вправду следовало бы держать свои чувства при себе... — прошептала Рем, обнимая Субару за плечи, но ответа не последовало.
Сейчас он блуждал где-то между сном и явью, и шёпот Рем превращался в монолог.
— Наверное, тебе не хотелось задерживаться в столице, но... честно говоря, для меня это было хоть чуточку, но всё-таки счастливое время. Ведь в особняке господина Розвааля мне приходилось делить тебя с другими...
В поместье Розвааля Рем не могла проводить с Субару много времени. Всегда находился кто-нибудь, готовый составить ему компанию, пока Рем хлопотала по хозяйству.
— Когда ты работал, с тобой была Рам, а свободное время проводил с госпожой Эмилией. Ты всегда улучал минутку, чтобы подразнить госпожу Беатрис. А я всё терпела!..
— Мм...
— Ты всегда был так занят, Субару! В поместье помогал деревенским, помогал мне, а в столице всё время хлопотал ради госпожи Эмилии.
Насколько она знала, Субару вечно суетился. Ради кого-то или ради себя, однако поводов ему хватало. Но всякий раз, когда Рем наблюдала его беготню, её душу терзало одно и то же чувство.
— Поэтому когда мы оказались в доме госпожи Круш и ты стал принадлежать мне одной, это было счастье... Хотя я знала, как ты мучаешься. Прости!..
Извинившись, она устало улыбнулась. Юноша, мирно сопящий на её коленях, состроил недовольную мину. Рем провела рукой по его лбу, убирая прядь с глаз, и тихо вздохнула.
— И слышала, как сильно ты поссорился с госпожой Эмилией... прости, — повторила она.
Рем вспомнила тот день, когда в королевском замке проходило собрание, посвящённое выборам. Девушка не была свидетелем событий, и ей оставалось только догадываться о причинах разрыва между Субару и Эмилией.
— Ни госпожа Эмилия, ни господин Розвааль не обмолвились о том, что случилось. Меня послали за тобой в замок, велев проводить к госпоже Круш... Увидев тебя, я сильно испугалась...
Когда Рем обнаружила юношу в привратном зале, Субару еле стоял на ногах, и она сама поразилась тому, как сильно её это задело. Уже тогда, размышляя, как ему помочь, Рем твёрдо решила, что не бросит Субару в одиночестве.
— Я старалась проводить с тобой как можно больше времени. Не только ради тебя, но и ради себя самой... Когда ты рядом, я превращаюсь в плохую девочку.
Рем жалела его и в то же время находила в своей жалости удовольствие. Когда Субару был рядом, она постоянно открывала в себе новые, неизвестные ранее стороны. Загибая пальцы, Рем принялась перечислять качества, о которых и не подозревала:
— Я увидела в себе много нехорошего. Я смотрела, как непринуждённо ты общаешься с сестрицей, и мне становилось грустно. Когда ты, краснея от смущения, заговаривал с госпожой Эмилией, я ужасно злилась. А когда наблюдала за твоими забавами с госпожой Беатрис, мне было очень обидно.
Но сегодняшнее открытие убедило Рем, что она состоит не только из недостатков.
— Теперь я думаю, что буду очень счастлива, если ты поладишь с сестрицей; и мне покажется милым, если покраснеешь, заводя разговор с госпожой Эмилией; и всякий раз, наблюдая твои забавы с госпожой Беатрис, я буду думать: «Он такой заботливый!..» Оказывается, и я могу быть доброй и любящей, — продолжала Рем свой сбивчивый монолог, пользуясь тем, что никто не прерывал.
Рем всё говорила и говорила; её переполняли чувства, о которых девушка никогда не поведала бы ему в лицо. Всё, что скопилось на душе, теперь изливалось непрерывным потоком.
— Если бы не ты, Субару, все эти чувства — и мрачные, и радостные — остались бы мне неведомы. Поэтому для меня это было счастливое время. Жаль, что всё так сложилось... — Досадливо сжав губы, она опустила голову и мысленно посетовала на свою слабость.
Рем видела, что Субару гложет тоска, однако покорно ждала, когда юноша сам изольёт ей душу. Не эта ли пассивность привела к такому печальному исходу? Быть может, следовало проявить большее участие и самой начать разговор? Быть может, она этого не сделала из-за своей слабости, из-за желания обладать им единолично?
Ещё немного, и Рем возненавидела бы саму себя, но Субару отвлёк её от тягостных размышлений. Лёжа на её коленях, он вдруг заворочался и издал тихий стон, будто ему снился дурной сон.