— Эль Хьюма!
Заклинание породило волну холода. Мертвец, что валялся у ног Рем, вдруг подлетел в воздух; из трупа брызнули алые струи крови, они застыли в пространстве острыми ледяными шипами и вонзились в тела фанатиков. Нападавшие замерли на месте, и в следующий миг Рем сокрушила их безжалостными ударами кулака и железного ядра.
— Чудесно! Великолепно! Безо всяких преувеличений! И всё-таки почему?! А-а-ах, ну почему?! Почему ты не принимаешь любовь?! Не признаёшь её?! Отрицаешь?! Таить любовь в себе — значит лишиться спасения, которое и без того далеко!.. И всё-таки — почему?!
— Довольно пустословия! Своё спасение я нашла уже давно! Тем утром я обрела то, что считала навсегда утраченным в злополучную ночь! И другого мне не надо! Так что... — Рем бросила пронзительный взгляд на Субару, — я не пожалею себя, чтобы отблагодарить за всё, что мне было дано. Я должна это сделать! Я хочу этого! Называйте как вздумается, мне плевать на дешёвое словоблудие!
С половиной приспешников Петельгейзе, коих изначально было человек пятнадцать, Рем расправилась ещё до того, как ворвалась в пещеру. Оставшиеся были явно не в состоянии укротить её безудержную ярость. В превосходстве Рем не приходилось сомневаться. Она демонстрировала чистую, подлинную силу расы демонов.
И всё же... Почему?
— А-а-а... а-а-а... — Петельгейзе закрыл лицо руками и, глядя сквозь пальцы на своих остервенелых последователей, испускал экстатические вздохи. Его трясло, но не от скорби, не от страха или тревоги. Его трясло от чистого восторга, и Субару чувствовал это.
Он лежал подле Петельгейзе и видел жестокую битву Рем. Постепенно до него начинали доходить смысл этой сцены и причины, по которым Рем вела бой. Субару сопротивлялся. Ему не хотелось ничего понимать. Но кое-что всё же сумело пробиться к его сознанию.
Пока он глядел, как девушка, несмотря на кровавые раны, продолжает сражаться, желание сделать хоть что-нибудь росло в нём с каждой секундой. Быть может, он должен облечь в слова всё то, что его терзает... но в таком случае Субару больше не сможет оставаться в блаженной трясине безумия. Ему ничего не останется, как взглянуть в лицо реальности и осознать, в чём он был прав, в чём ошибался и почему всё получилось именно так, как получилось...
Но страх Субару оказался слишком велик, как и его эгоизм...
— Мой мозг... трепещет! — удивительно спокойно проговорил Петельгейзе и поднялся. Шурша подолом чёрной рясы, он царственной походкой зашагал вперёд.
В отличие от своих адептов, он был совершенно безоружным и непринуждённо размахивал пустыми руками. Более того, во всём его флегматичном облике не ощущалось ни капли враждебности. Никому бы и в голову не пришло, что этот ходячий скелет таит в себе какую бы то ни было силу.
Заметив, что Петельгейзе направляется в её сторону, Рем отправила в нокаут ещё одну фигуру в балахоне и взмыла в воздух. Свесившись с потолка, она бросила яростный взгляд на Петельгейзе. Спустя мгновение девушка замахнулась, чтобы нанести удар и разорвать тощее тело на кусочки, однако...
И всё-таки... почему?.. Откуда это дурное предчувствие, от которого душа в ужасе замерла?
— Не приближайся к Суба...
Окончания фразы не последовало.
По пещере прокатилось эхо и всколыхнуло сердце Субару. Наверняка даже сама Рем не думала, что так получится. Её слова были адресованы вовсе не юноше. Но череда отчаянных, надрывных выкриков растопила заледеневшее сердце.
Из горла Субару вылетел еле слышный хрип — бессмысленный и пустой. Юноша оторвал лицо от земли, сделал мучительный вздох и сосредоточил вскипевшие чувства в одном коротком слове:
— Рем...
Шёпот был едва различим. Похоже, он не произносил это имя целую вечность...
Слабое, мимолётное сипение... Казалось, едва родившись, оно тут же растворилось в неуловимом движении воздуха... Но Рем услышала! Лицо девушки, висящей под сводом пещеры, на миг озарилось радостью. На губах промелькнула улыбка — ведь Субару возвращался из беспамятства в реальность.
— Субару... — выдохнула Рем и...
...раздался хруст. Тело девушки внезапно скрутило и смяло. Рем рухнула на холодный пол пещеры.
Вокруг неё расплывалась лужа крови. У Субару вырвался стон. На изувеченное тело Рем было страшно смотреть. Раны, полученные прежде, теперь казались лёгкими царапинами. Руки и ноги были вывернуты невероятным образом, а поперёк туловища зияла чудовищная рана, как если бы девушку схватил великан и сломал пополам.