«...Когда прикончу его, хорошо бы, чтобы и это тоже сдохло. Только вот что же это?..»
В голове шумело, сознание временами проваливалось в пустоту и вновь возвращалось. Балансируя на краю обморока, Субару поднял от земли налитый кровью взгляд и посмотрел перед собой.
Как бы там ни было, он решил сначала добраться до особняка, а то, что одолевало его прямо сейчас, просто отложить... Как всегда... И потом...
...В тот миг, когда Субару поднялся на вершину холма, он увидел, что особняк Розвааля разваливается на части!
Раздался громкий гул, в небо поднялись клубы пыли. Вслед за этим провалилась кровля и начала обрушиваться терраса. Единым залпом вылетели окна, усеяв землю сверкающими осколками. Пошедшие трещинами белые стены с яростным грохотом разорвало на куски.
Дойдя до ворот, Субару оторопело глядел на неимоверные разрушения, представшие его взору. Здание было уничтожено за какие-то мгновения, будто взрывчаткой, которую используют при сносе домов. Сад, за которым так бережно ухаживали, оказался погребён под обломками. То, что некогда было роскошным особняком, превратилось в руины.
— Как? Почему?..
Он порылся в памяти, но воспоминаний о подобной катастрофе там не оказалось. Значит ли это, что произошло то, чего в прошлый раз не было? А может, шок за мгновение до той, предыдущей, смерти был такой силы, что он просто забыл, как умер?
Запутавшись в собственных воспоминаниях, но по-прежнему неся на руках Рем, Субару еле держался на ногах. Внезапно в голове прозвучал зловещий смешок костлявого безумца. Если резня в деревне была делом его рук, тогда следующим объектом злодеяний мог стать и особняк. Значит, это он уничтожил поместье?
— Как ему вообще удалось такое?.. — прошептал Субару, ошеломлённый ужасной сценой. Изо рта вылетело облачко пара.
Безысходность одолевала его всё сильнее, и он инстинктивно покрепче прижал к себе тело Рем, но холод окоченевшего трупа, пройдя сквозь ладони, пронзил сердце тоской. Субару вздрогнул. Холод обжёг его лёгкие, и он закашлялся.
Наконец он заметил, хотя уже было поздно...
Заметил, что его надрывное дыхание, выходя из лёгких, превращается в сизый пар.
Тотчас же его охватила острая боль. Воздух, который он вдохнул, обжёг нутро таким холодом, что, казалось, в груди разыгралась снежная буря. Мороз словно убивал его изнутри. Инстинкт самосохранения отчаянно забил тревогу.
— Что... за... ерунда?..
Тело мгновенно похолодело, и Субару, не устояв, как и был, с Рем на руках, опустился на колени и начал заваливаться вперёд, но в последний момент упал на бок. Насквозь промёрзшие конечности больше не могли сдвинуться ни на миллиметр.
Это состояние было ему знакомо: нельзя пошевелить ни рукой, ни ногой, и сознание начинает отделяться от тела. Уже не раз Субару приходилось испытывать это ощущение невероятного одиночества и бессилия, к которому никогда не привыкнуть...
В последней попытке оттянуть неизбежный конец юноша приказал мозгу послать нервные импульсы по всему телу. Авось хотя бы какая-нибудь часть тела откликнется. Единственным, что было способно двигаться, оказался правый глаз, прикрытый веком.
Неимоверным усилием он приоткрыл веко, повернул едва живой глаз в направлении разрушенного особняка и зафиксировал взгляд. Едва ли он сможет двинуть им ещё раз. Что-то загораживало дым, поднимавшийся от руин.
— А?..
Это был священный зверь, стоящий на обломках особняка. Животное, покрытое серым мехом и со сверкающими золотом глазами. С четырьмя конечностями и длинным-предлинным хвостом, которым оно мерно помахивало из стороны в сторону. Невероятное, завораживающее зрелище!
Но более всего поражали гигантские размеры, из-за которых зверя можно было запросто спутать с самим зданием.
Наблюдая за ним издалека, Субару сообразил, отчего разрушился особняк графа. Этот зверь возник внезапно прямо посреди него. Ничего удивительного, что конструкция не выдержала появления подобного исполина!
Тело зверя дрогнуло, и он повернулся, грозно оглядевшись по сторонам. В его хищной морде было что-то кошачье. Из пасти, обнажившей острые клыки, вырывалось, точно порывы метели, холодное дыхание, превращая всё вокруг в ледяной ад.
«Что бы это могло быть?» — подумал Субару, а затем почувствовал, как его взгляд заволакивает пеленой, а дыхание останавливается. Внезапно зимний холод пропал. Более того, юноша ощутил тепло. Мелькнула мысль, как здорово было бы отдаться этому теплу целиком, — и в следующий миг Субару забыл и свою ненависть, которая буквально сжигала его, и душераздирающую тоску. Он забыл всё. Сознание погрузилось в пучину забвения, исчезло в зыбком тепле, что испытывает замерзающий человек.