Споры возникали вокруг другого, близкого и больного — личной ответственности за преступления. Конечно, в такой прямой формулировке вопрос на заседаниях Президиума ЦК не ставился и по понятным причинам не мог ставиться. Можно было голосовать о мерах по наказанию бывших начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР Рюмина, Главного военного прокурора Вавилова, членов Военной коллегии Верховного суда СССР Зарянова, Детистова и Матулевича, но признать собственную вину никто, понятно, не хотел. Однако вопрос об ответственности незримо присутствовал на заседаниях Президиума ЦК, едва речь заходила об отношении к наследию Сталина и об обнародовании информации о репрессиях.
5 ноября 1955 г. состоялось заседание Президиума ЦК, на котором рассматривались мероприятия в связи с празднованием очередной годовщины Октябрьской революции. Был поднят вопрос о предстоящем в декабре дне рождения Сталина. В предшествующие годы этот день всегда отмечался торжественным заседанием. И вот впервые принимается решение торжеств не проводить. За это выступили Хрущев, Булганин, Микоян. Возражали Каганович и Ворошилов, подчеркивая, что такое решение «народом будет воспринято нехорошо».
Новая острая дискуссия развернулась 31 декабря 1955 г. при обсуждении письма Шатуновской об обстоятельствах убийства Кирова. Ворошилов обвинил автора письма во лжи. Другие члены Президиума ЦК высказали предположение, что к убийству приложили руку чекисты. Было решено просмотреть следственные дела бывших руководителей НКВД Ягоды, Ежова и Медведя. Тогда же для выяснения судеб членов ЦК ВКП(б), избранного на ХVII съезде партии, создали комиссию во главе с секретарем ЦК Поспеловым. В ее состав вошли секретарь ЦК Аристов, председатель ВЦСПС Шверник, заместитель председателя Комитета партийного контроля при ЦК Комаров. Комиссия получила право запрашивать все необходимые для работы материалы.
Вопрос о репрессиях снова был поставлен на заседаниях 1 и 9 февраля 1956 г. Входе острого обсуждения материалов о так называемом военном заговоре в Красной Армии и действительной вине Тухачевского, Якира и других военачальников члены Президиума сочли необходимым лично допросить одного из следователей по этому делу — Родоса. После его откровений, после знакомства членов Президиума и секретарей ЦК с приведенными в докладе комиссии Поспелова ужасающими фактами о варварских методах следствиях и о массовом уничтожении в 30-х годах членов партии Хрущев добился включения в повестку предстоящего ХХ съезда КПСС вопроса о культе личности Сталина и о репрессиях. Возражения Молотова, Ворошилова и Кагановича ни политически, ни морально уже не могли приниматься во внимание.
Какие мотивы определили позицию большинства Президиума ЦК, поддержавшего Хрущева? Микоян позднее писал, что о репрессиях лучше было рассказать самим руководителям партии и не ждать, когда за это возьмется кто-либо другой. Такая информация, считал Микоян, могла бы показать делегатам съезда, что всю правду о сталинских преступлениях его бывшие соратники узнали недавно, в результате специального изучения, предпринятого комиссией Поспелова. Тем самым члены Президиума ЦК пытались снять с себя вину за кровавый террор.
Подобного рода признания содержатся и в воспоминаниях Хрущева, который не только рассчитывал уйти от личной ответственности, но и понимал, что обнародование фактов о сталинских преступлениях в первую очередь дискредитирует старейших и пока еще авторитетных членов Президиума ЦК, долго работавших бок о бок со Сталиным. Хрущев почему-то был убежден, что о его причастности к репрессиям говорить не будут.
При оценке причин, побудивших выбрать курс на критику сталинизма, помимо субъективных моментов, следует учесть еще одно обстоятельство. Большинство Президиума ЦК к этому времени подошло к пониманию того, что прежними методами оно вряд ли сможет удержать страну в повиновении и сохранить режим в условиях тяжелого материального положения населения, низкого уровня жизни, острых продовольственного и жилищного кризисов. Об этом заставляли помнить недавно состоявшиеся восстания заключенных в Горном лагере в Норильске, в Речном лагере в Воркуте, в Степлаге, Унжлаге, Вятлаге, Карлаге и других «островах архипелага ГУЛАГ». При неблагоприятной обстановке восстания могли стать детонатором больших социальных потрясений. Поэтому выбор вариантов действий у членов Президиума ЦК был ограничен.