Лорен вздрогнула. До совершенства подготовили не только развлечение для
молодёжи, но и для мам. По крайней мере они позаботились о чём-то ещё, помимо еды и
выпивки. И на самом деле, все присутствующие дамы вошли во внутренние комнаты, где в
главном зале воссоздали полноценную восточную сценографию. Ковры, свечи, шелковые
подушки на полу, и три богато одетых персонажа, готовые произнести слова подтверждения
или надежды. В любом случае только положительные, так как их выступления зависели от
удовлетворения в предоставленных ответах.
Любезно направив всех присутствующих дам в зверинец гадалок, Аида вновь исчезла, видимо, чтобы проконтролировать кто знает какую деталь в дотошной и колоссальной
организации.
Лорен подумала, что настало идеальное время для технического перерыва в туалет, и, договорившись с коллегой, не без труда стала спускаться по лестнице. У неё сильно болело
колено не столько из-за длительного вертикального положения, сколько из-за вынужденной
неподвижности, которая требовалась в обслуживании. Удивительно, но бегать туда-сюда
между столами и кухней в закусочной было нагрузкой, которую она выдерживала лучше.
Лорен повторяла себе: нет ничего, что нельзя было бы вынести с правильным внутренним
настроем и привычкой. Например: думать о заработанных деньгах — отличный стимул не
обращать внимания на боль в ноге.
Она осторожно спустилась по ступенькам, придерживаясь за каменную стену. Ей не
терпелось ополоснуть руки, и подержать запястья под ледяной водой для снятия усталости.
До окончания вечеринки оставалось много часов, и ещё столько же требовалось персоналу, чтобы перед уходом привести всё в порядок. Погрузившись в свои мысли, она решительным
движением открыла дверь, но тут же поняла, что ошиблась.
Перед ней открылось полутёмное помещение, едва освещаемое просачивающимся
сумеречным светом из узкого и длинного окна под потолком. Должно быть местное
служебное помещение, используемое как склад или место для глажки. Но, несмотря на
полумрак, Лорен мгновенно поняла, что перед ней происходит, и спешно отступила к двери, потому что обитатели комнаты не заметили её вторжения. Тем не менее она оставила
небольшую щель, через которую стала подглядывать со смесью неверия и зачарованности.
Аида занималась сексом одновременно с двумя мужчинами, в одном из которых Лорен
узнала хозяина виллы. Все трое стояли, одетые наполовину, со спущенными до щиколоток
брюками. Один из них проникал в Аиду сзади, своими толчками задавая ритм движениям, с
которыми она отсасывала у другого. Никто из троих со своей позиции не мог заметить
девушку. Лорен оказалась на несколько минут загипнотизированной, наблюдая, как они
трахаются, шпионя за лицами мужчин и появляющимися на них признаками удовольствия, которое росло с каждой секундой. А у Аиды она увидела совершенные следы профессии, умение подчиняться фантазии каждого клиента. Она буквально скулила под неистовыми
толчками, заполненная почти в каждое отверстие, и как будто действительно наслаждалась
происходящим. Это потрясло Лорен больше всего.
Она задавалась вопросом: возможно ли получать минимум наслаждения в ситуации
корыстной шлюшки? Лорен представила себе несуществующую прелюдию, с какой
уверенностью женщину раздели незнакомые руки, потом исследовали, направили к своим
членам, возможно, уже эрегированным или, наоборот, нуждающимся в дополнительном
стимуле. Она представляла себе, какой привычной для Аиды стала теперь физическая
близость, совершенно чуждая каким-либо чувствам по отношению к тому, кто использовал её
тело для наслаждения.
«Похоже, будто двое мужчин мастурбируют, — подумала Лорен, — словно
используют игрушку, надувную куклу, любой предмет — мягкий и тёплый, в который
скользит пенис, давая ощущение, отличное от собственной руки».
Сколько ей заплатят за такое дополнительное обслуживание? Возможно, эквивалент её
месячной зарплаты в закусочной. Тем не менее не существовало трудностей, боли или
унижений, что заставили бы Лорен захотеть так продать свою женственность. Её
сексуальность была единственным якорем для душевного спасения, единственной сферой, до
сих пор интимной и приватной, неприкосновенной вселенной, в которую никому не
удавалось проникнуть с силой и осквернить. Никогда, никогда, никогда она не опустилась бы