слова.
— Конечно, пойдёмте, у нас есть небольшое кафе для перерывов. Простите, я просто
удивлена и обеспокоена, увидев вас.
Женщина позволила себе мягкий смех, который Лорен сочла сдержанным и
размеренным, как и всё её существо. Воплощение элегантности. Наверняка даже в пижаме и
только проснувшись она выглядела безупречно.
Они расположились за небольшим столиком, в углу кафе, отведённом для персонала.
Перед ними стояла дымящаяся чашка кофе. Лорен боялась спросить, что за новости побудили
Опкинс к такому долгому путешествию сюда из Лос-Анджелеса.
— Никаких плохих новостей, не волнуйтесь, Лорен. Я приехала, чтобы доставить вам
подарок от Даниэля. Он поручил мне лично разобраться с этим и как-только сделаю, сразу
отдать вам.
— Как он?
— Думаю, хорошо. Я ничего не слышала о нём уже несколько месяцев. Если бы он
умер, со мной, наверное, уже связались. — Бетт улыбнулась, пытаясь снять ощутимое
напряжение. Ей не нравились мелодрамы, которые творились вокруг Джей Кея. — Не
беспокойтесь о нём, он в хороших руках и имеет отличную волю, несмотря ни на что. Вы
хорошо устроились, я видела.
Бесполезно спрашивать, как Бетт нашла её. И правда, это не должно было быть
сложно. Они изменили жизнь и город, но уж точно не имя; для этого не было никаких
оснований (у них отсутствовали судебные иски или тому подобное). Адвокат положила на
колени тяжёлый дипломат, открыла набрав числовой код и извлекла на стол объёмистую
папку.
— Вот и мы, это подарок от Даниэля. Было непросто, но я довольна результатом. —
Зная Бетт, это говорило о многом.
Но Лорен не могла понять, в чём тут дело, и продолжала смотреть на адвоката с
вопросительным и всё более растерянным выражением лица.
— Должна заверить, Даниэль не знает содержания этого досье. Гарантирую вам
максимальную конфиденциальность в отношении содержимого. Эта копия единственная и я
передаю её вам. Захотите ли её прочитать или уничтожить, будет зависеть только от вас.
Лорен заставила себя пролистать страницы обширного досье. Это были плотно
исписанные страницы, фотокопии старых судебных документов, копии длинных отчётов, некоторые, самые старые, тонким шрифтом напечатаны на машинке с чернильной лентой на
катушке. Заключительная часть состояла из фотографий. Лорен всё ещё не понимала, но
странное беспокойство поднималось из сердца в голову. Она смутилась, чуть не расплакалась
и резко закрыла папку.
— Не могли бы вы резюмировать, о чём говорят эти документы.
— Конечно, хотя в конце вы найдёте заключительный доклад, в котором будет всё
объяснено очень чётко. Прочие бумаги — это отчёты, подтверждающие то, что мы нашли, новые заявления и доказательства из судебных документов. Лорен, в двух словах: ваши
«странные сны», смутные воспоминания детства соответствуют действительности. У нас нет
окончательных или неопровержимых доказательств, ведь ваш отец скончался несколько лет
назад, но существует уверенность, что ваша мать умерла, убита мужем во время семейной
ссоры, и что вы стали свидетельницей этой сцены. С детективной точки зрения, ситуация
очень запутанная. Тело так и не было найдено, ваш отец сообщил об исчезновении жены, утверждая, что у неё имелись другие отношения и, возможно, она сбежала с любовником. В
реальности о ней больше ничего не было известно. Вашего отца подозревали, и он даже
некоторое время находился под следствием по доносу подруги вашей матери. Но в итоге
улики, все косвенные, не были сочтены достаточными для суда над ним. Через несколько лет
вас с братом у него забрали и поместили в приёмные семьи не по этой причине, а потому, что
ухудшился его алкоголизм. Стала очевидной его неспособность ухаживать за двумя детьми, и
он был пойман с поличным, когда жестоко с вами обращался.
Лёгкие Лорен отказывались дышать, голова кружилась, как в те далёкие дни, когда
память пыталась оглянуться назад. Но она искала истину, наконец, не боясь её.
— Как вы можете быть уверены, что это сделал он?
— Мы говорили с людьми, которые знали вас в то время, по крайней мере, с теми
немногими, кто ещё жив. Подруга вашей матери, которой та доверяла, стала свидетельницей
всех ссор и жестокого обращения. Она жила под вашей квартирой.
— Энджи, — вдруг вспомнила Лорен.
Толстая, чёрная как уголь, уютная, как тёплое одеяло. Мать посылала их туда, когда
могла, чтобы уберечь от кризисов отца. Она могла снова ощутить во рту вкус домашнего