спросить, но почти всё ему предлагалось ещё до того, как Даниэль понимал, что хочет этого.
Куда исчезло волнующее чувство охоты и поисков?
Где потерялось желание жить, смеяться, ввязываться в игру?
И каким он стал? Как долго ещё он мог контролировать гниль своей души, прежде чем
заразится всё тело? Сколько времени он сможет обманывать других благодаря магии
притворства?
Даниэль шагнул к подносу, который звал его к себе, очаровывая искусственными
обещаниями, и в порыве гнева сбил ладонью на пол. Порошок рассеялся по полу и ковру —
белые гранулы иллюзий.
Быстрыми шагами он вышел из спальни, стремясь смешаться с другими и заполнить
разъедающую его пустоту их бесполезным присутствием... В коридоре ему повстречалась
официантка, которая даже не подняла лицо, когда проходила мимо. Он быстро спустился по
ступенькам и вынырнул на дневной свет. На мгновение действо вокруг прекратилось, все
повернулись, чтобы посмотреть на него, но по его кивку гости возобновили то, чем были
заняты.
Даниэль подошёл к буфету, уклоняясь от пары приблизившихся шлюх, умоляющих
взглядами о внимании. Он взял сухой мартини и выпил в один глоток, налил себе ещё один
бокал и медленно потягивая, принялся блуждать глазами по саду. Оргия достигла зенита: повсюду находились двигающиеся тела, руки ласкали, языки смаковали. Независимо от
статуса, к женщинам относились одинаково, как к средству достижения удовольствия, не
придавая значения их желаниям.
Он увидел Аиду; женщина лежала на столе для пинг-понга, и открытыми бёдрами
приветствовала мужчину, пока двум другим мастурбировала руками. Наблюдая такие сцены в
двадцать лет, он кончил бы в трусы, теперь весь этот секс оставлял его равнодушным.
Даниэль собирался вернуться в дом, когда его перехватила Хейзел.
С сияющей и ложной улыбкой, девушка направлялась к нему на головокружительных
чёрных лабутенах, без стыда выставляя напоказ всякому своё прекрасное тело. Он заметил, что округлая и высокая грудь оставалась неподвижной, несмотря на быстрый темп, каждый
участок кожи имел одинаковый золотистый оттенок, а светлые волосы с оттенком мёда стали
гуще, чем несколько дней назад. Хейзел составляла часть тесной группы калифорнийских
Барби, и единственным аспектом, который отличал её от всех остальных, был мужчина, которым она хвасталась как аксессуаром — это он.
В прошлом году они участвовали в одном фильме, где Хейзел исполнила небольшую
роль, в основном снимаясь в нижнем белье. Этого оказалось достаточно, чтобы сотрудники
пресс-службы сумели создать вымышленную историю и накормить ею СМИ, пока те не
оказались в ловушке ещё одной фальшивки. Даниэль трахнул Хейзел во время вечеринки по
продвижению фильма, получив только быстрый и разочаровывающий оргазм, но в тот день
оба одобрили договор, который давал им то, в чём нуждались: Даниэлю имидж хорошего
парня, несмотря на исполняемые роли и славу прекрасного и проклятого, а Хейзел получала
публичность и престиж. Они появлялись на красной ковровой дорожке как идеальная пара: улыбающиеся, счастливые и удачливые, способные питать мечты многочисленных
поклонников. Однако в реальной жизни оба едва терпели друг друга.
— Джей Кей, наконец-то я тебя нашла. Ищу уже больше часа. Аида мне сказала, что
ты разговариваешь с этой свиньёй, Роном. Знаешь, он по-предательски меня трахнул? Я даже
не поняла, что это он. Боже, он отвратительный мужчина, как ты только можешь его терпеть?
Даниэль прислонился к стене бедром и скрестил на груди руки. Со скучающим видом
он ждал, пока девушка доберётся до сути: бесполезные комедии, в которых она участвовала, его совсем не интересовали.
— Ладно-ладно, тебе всё равно, — поспешно заключила Хейзел, проскакивая над его
безразличием. — Джей Кей, мне нужна твоя помощь. Ты знаешь Маргарет Льюис?
Даниэль устало кивнул, уже понимая к чему ведёт это милое щебетание. Её коллегу
зачислили в проект на Universal, и Хейзел хотела получить не меньше. В предсказуемой
манере она принялась жаловаться на незаинтересованность студий, на тот факт, что те
считали её только актрисой мыльных опер, на жертву, которую приносила, связывая свою
жизнь с ним этим обманом, из-за чего теряла много времени и возможностей.
С ледяным выражением мужчина оттолкнулся от стены. Лениво обошёл «свою
девушку» и бросил несколько сухих слов:
— В следующий раз используй свою платиновую пиз*у более разумно, а не трахайся, изменяя.