— Как вы разбираетесь, я уже вижу! — Ткачев и не думал сбавлять обороты. Не представлял, как достучаться, какие ключевые слова подобрать, чтобы остановить, прекратить, пока не стало поздно. Ситуацию усугубляло, что Зимина до последнего вряд ли признается себе в слабости, даже если и будет бороться, ни за что не даст понять, что ей нужна помощь, тем более — не примет. Наверное, в прежнее время Паша бы отступил, согласился, что это не его дело и лезть куда не надо его не просят, Зимина и сама в состоянии решить свои проблемы, и все как-то само пройдет, утрясется, наладится. Но теперь, разглядев всю ее скрытую надломленность, вымотанность, истерзанность, не допускал об этом и мысли. Но чем и как, тем более против ее воли, смог бы помочь, не понимал совершенно.
— Я все сказала! — В интонации звякнуло бритвенно-острым металлом предостережения. — И даже не вздумай кому-нибудь проболтаться!
Дверь кухни затворилась с раздраженным сухим хлопком. Продуктивного диалога не получилось.
***
Для своего законного выходного Паша проснулся неожиданно рано. Долго лежал неподвижно, вслушиваясь в сонную тишину квартиры, то и дело перебиваемую щелканьем часовых стрелок, приглушенным грохотом дверей, влажным плеском воды, звуком шагов. На кухню Ирина Сергеевна не заглянула, зато послышался смазанный шум в коридоре, стук каблуков, затем щелкнул дверной замок и шаги переместились уже на лестничную площадку. И куда это понесло товарища полковника в такую рань, если учесть, что еще вчера она планировала взять отгул? Не размышляя больше ни минуты, Паша сорвался с дивана, даже не заботясь о беспорядке. В прихожей рванул с вешалки куртку, нашарил в кармане ключи от машины и, проигнорировав лифт, бегом спустился по ступенькам. Во дворе очутился как раз в тот момент, когда за углом скрылась машина такси.
Ткачев не позволял себе раздумывать, как это выглядит, насколько это попросту неприлично и какое он имеет право вторгаться в личную жизнь начальницы — о каких границах личного теперь может идти речь, если в каком-то смысле стали почти семьей? Хотя может зря он поднял такую бучу и развил бурную деятельность — может, как раз ту самую личную жизнь и устраивает начальница, сбежав от слишком бдительного охранника? Ну и дураком же он окажется, если Ирина Сергеевна всего лишь отправилась на свидание…
Такси остановилось довольно быстро. Зимина, выйдя из машины, что-то сказала водителю и вскоре скрылась за дверями невзрачного, но добротного здания. Медицинский центр “ГипноС”, заметил вывеску Паша и нахмурился: уж не тут ли полковнику подогнали во всех отношениях “замечательное” лекарство?
Когда спустя полчаса Ирина Сергеевна снова уселась в машину и отбыла, Ткачев, не сомневаясь, правильно ли он поступает, выбрался из автомобиля и направился к медцентру. Нужно было выяснить все до конца.
***
Последний раз Ира ходила по магазинам в какой-то другой жизни: то вечно не хватало времени, то не было настроения. Но теперь, волей случая (у любимых туфель в самый неподходящий момент сломался каблук) оказавшись в недавно открытом торговом комплексе, Ирина с истинно женским восторгом разглядывала витрины, уже догадываясь, что страшный и неконтролируемый зверь Шоппинг цепко схватил ее в свои коварные лапки. К запланированной паре самых простеньких элегантных туфель добавились и чудесные босоножки, и лодочки “на выход”, смело отнесенные к настоящему произведению искусства. Очутившись в соседнем отделе, Ира, переворошив кучу вешалок, добыла несколько замечательных блузок, превосходное строгое платье с открытой спиной и костюмчик с юбкой немного короче обычного. Покрутившись в обновке у зеркала, Ира довольно решила, что, если отвлечься от общей изможденности лица и морщинок, в остальном она еще вполне ничего: диета “поесть от случая к случаю” и регулярные нагрузки в спортзале сделали свое дело, так что фигуре полковника Зиминой могли позавидовать многие более молодые дамы.
Дальше, не удержавшись от соблазна, Ира заглянула в секцию нижнего белья, растерявшись в ворохе всех существующих цветов, кружавчиков, ленточек и прочего сумасшествия. Ради такого и любовника завести не грех, поиронизировала полковник, принимая у продавщицы шуршащие пакеты с двумя неприлично вычурными комплектами и ночной сорочкой из совершенно восхитительной на ощупь ткани.
Забег закончился спустя несколько часов, когда Ира выбралась из спа-салона, обновленная после каких-то неслыханных косметических процедур, сияя свежим маникюром и новой-старой прической: с прежним ярко-рыжим цветом волос она, кажется, сбросила несколько лет.
Нагруженная покупками и совершенно счастливая, Зимина вышла из такси и, кое-как удерживая пакеты, открыла дверь подъезда, успев удивиться почему, несмотря на разгар дня, царит такая темнота. А вот шагнуть в лифт уже не успела: чьи-то мощные лапищи обхватили сзади, темнота качнулась и накрыла с головой.
Паша нервно мерил шагами кухню, проигрывая в голове предстоящий разговор, находя все новые и новые аргументы, убеждения, хотя отлично понимал, какая разразится буря, когда начальница узнает о слежке и “оперативных мероприятиях”, а уж тем более о том, что он натравил на милого и ужасно скользкого доктора и дилера в одном лице всевозможные проверки и инстанции. Отвертеться после “контрольной закупки” ему теперь точно не удастся, так что одну проблему можно смело считать решенной, а вот с решением самой главной еще придется помучиться. Но Ткачев был готов приложить усилия, как бы Ирина Сергеевна не возмущалась, не брыкалась и не пыталась указать ему на его место, снова, по извечной привычке командовать, напоминая, кто главный.
Подойдя к окну, Паша наконец увидел подъезжающее такси, из которого появилась Зимина с кучей каких-то пакетов в руках. Подождал, когда закроется дверь подъезда, и, покинув квартиру, направился вниз, отметив, что почему-то не услышал гудения лифта. И только оказавшись на первом этаже, заметил и раскрытую кабину лифта, и кучу сваленных у его дверей фирменных пакетов, и листы фанеры, прикрывавшие окна подъезда, и валяющиеся на полу солнцезащитные очки. Несколько мгновений непонимающе смотрел на хрупкое темное стекло, раскрошенное чьим-то тяжелым ботинком, и наконец выскочил в залитый солнцем уже опустевший двор.
========== Почти как в Голливуде ==========
— Где документы, сука? — От сильного удара реальность перед глазами вновь закачалась и поплыла, в голове зашумело. Глубоко, с саднящей болью выдыхая цементно-пыльный тяжелый воздух, Ира заставила себя открыть глаза.
— Какие документы? Загранпаспорт, пенсионное, диплом об окончании курсов цветоводства? Вас что интересует?
— Она над нами еще и издевается! — взревел “собеседник” покрупнее. За время содержательного разговора Ира успела выяснить, что его зовут Гена, что хорошим манерам он не обучен и явно страдает нервным расстройством.
— Вас, видимо, в детстве не учили, что девочек бить нехорошо, — попеняла Ира, сплевывая солоновато-металлический привкус крови из рассеченной губы, и порадовалась, что зубы хотя бы целы.
— Слушай, — второму гоблину явно надоела роль молчаливого наблюдателя, и он наконец тоже решил принять участие в действии, — просто отдай нам компромат на Пименова и вали на все четыре.
— Да вы придурки, мальчики, — засмеялась Зимина разбитыми губами. Гоблин Гена угрожающе шагнул в ее сторону, а вот второй неожиданно заинтересовался.
— Это еще почему?
— Да потому что ни один умный человек не будет работать на покойника, — охотно пояснила Ирина, пока похитители озадаченно переглядывались. — Ваш Пименов приказал среди бела дня похитить полковника полиции, сейчас уже весь отдел на ушах, догадываетесь, что с ним сделают, когда в отдел привезут? Он еще и вас слить по полной успеет. А вы хотите из-за него подставиться, оно вам надо?
Ира держалась старательно, заговаривала зубы, отвлекала, параллельно пытаясь высчитать, когда ее успеют хватиться, поднимут тревогу и начнут искать. Оставалась надежда, что Ткачев, не обнаружив начальницу дома, заподозрит неладное, а заметив беспорядок в подъезде, сделает правильные выводы. Другое дело, что понадобится время, чтобы прочесать район, заглянуть в каждый подвал, на чердак, обыскать заброшенные дома… Сколько времени пройдет? Успеют ли ее найти?