Мы быстро справились с новой ловушкой, и динулись дальше. Впереди нас ждала запутанная схема коридоров, в которой нужно было найти правильный путь. Но Фёдор, после того, как получил информацию от нашей разведчицы, очень легко решил эту загадку и мы вышли к финальной комнате, где находился последний красный манекен, спрятавшийся за двумя синими.
— Обойти мы его не можем, — говорил Борис. — Стрелять сквозь зелёных нельзя. Похоже, тут опять работа для Ольги. Просто иди и вышиби ему мозги.
— Нельзя, — отрицательно покачала девушка головой.
— Это почему? — удивился я.
— На его спине Порохов оставил записку, — ответила «Ведьма». — Там говорится следующее: «Это сильный босс локацыи. Его твоими способностями не победить. Только огнестрелом. Думай!!!», — затем она посмотрела на наблюдавшего за нами со стороны командира и крикнула ему. — Слово «локация» пишется через «и».
Тот лишь махнул на неё рукой.
— Победить способностями ты не можешь, но это ведь не означает, что бить его нельзя, — начал я придумывать план. — Кста-ати! А попробуй его вытолкнуть из-за зелёных манекенов. А дальше мы его примем.
— А ещё ты сам Максим, можешь оттолкнуть мирных манекенов, — предложила мне Анна.
— Предлагаю действовать наверняка, — задумчиво произнёс я. — Нам надо сделать всё быстро и не допустить осечек. Ведь, по идее, увидев, что зелёные падают в сторону, красный может сразу напасть на них. А нам жертвы среди мирных не нужны. Я уберу мирных в одну сторону, а Ольга отбросит босса в другую сторону.
Тем временем «Ведьма» была уже сбоку от «босса локацыи», готовая к действиям.
— Бьём! — скомандовал я.
Красный манекен тут же упал в правую сторону, а зелёные в левую. А затем мы с «Мехом» быстро прострелили ему голову.
Тренировочная миссия выполнена!
— Браво, — раздались позади нас аплодисменты Прохора. — Я конечно разочарован, что вы так легко справились с постановкой, над которой я голову два дня ломал. Но всё же горжусь тем, что вы отработали на ура. И, к тому же, без потерь среди личного состава и заложников. Молодцы! Объявляется каждому по одному за***сь!
После его похвалы я почувствовал, как навалившаяся за этот долгий день усталость, внезапно начала отступать. Мне казалось, что я был готов к ещё одной подобной тренировке.
На лице командира внезапно появился ехидная улыбка. А затем он задал нам один простой вопрос:
— Повторим?
Впрочем, таким образом Порохов просто решил пошутить. Никакого повторения не последовало и уже через десять минут мы двигались в сторону казармы. Усталые, но довольные.
К этому моменту уже стемнело, а от заката осталась лишь легкая оранжевая полоска на горизонте. Наконец-то поспим, как люди без одеял на окнах.
Когда мы находились на плацу перед входом в наше расположение, я внезапно услышал позади себя женский голос.
— Я жду, — чётко услышал я.
Я обернулся, но никого не увидел. Посветил фонарём в разные стороны но так и не обнаружил источник голоса.
Решив, что мне показалось, я отправился в казарму вслед за остальными. Но холодок на спине, тем не менее, остался. Я чувствовал, что на меня будто кто-то смотрит…
Глава 9
Спасите меня
Проснулся глубокой ночью. Сначала не понял из-за чего подорвался, но потом услышал женский плач. Он доносился откуда-то со стороны тумбочки дневального. Звучало это жутковато, по спине принялись бегать мурашки. Спросонья не сообразил, кто это вообще может плакать, на посту ведь Порохов. Не думаю что он там кого-то обижает. Желание притвориться спящим я без сожаления отбросил в сторону. Я потянулся к прикроватной тумбочке за фонарём.
— Кто там? — негромко спросил я, осветив взлётку до самой тумбочки дневального. Никого видно не было.
— Максим, вам чего не спится? — поморщился мужчина из соседнего кубрика, на которого тоже падал свет моего фонаря. — Выключите, пожалуйста.
— Да, да, извините, — но выключать фонарь я не стал. Просто переключил в самое слабое положение.
— Спасибо, — услышал я недовольный голос того же мужчины.
Я присел на кровати, вслушиваясь в тишину. В следующую минуту (или больше, я не засекал) ничего не происходило. Но в тот момент, когда я решил выключить фонарь и вернуться ко сну, женский плач зазвучал снова.