- Наш бизнес и прибыли в разработке изделий, а не в массовом тиражировании. Имеем право, по закону, получать свои проценты от внедрения и даже продаж. Малюсенькие, но регулярные.
С пластмассами было полегче, разработчики предлагали двенадцать видов, невостребованных народным хозяйством и той же оборонкой, из-за дороговизны, как в производстве, так и в обработке. Принципы хозрасчёта для предприятий позволяли заключать хоздоговора на нормальной основе "за рыбу - деньги". Правительство стремилось к экономии на местах, борьбе с неликвидами на складах, поощряя договоры, не конкурирующие с номенклатурой сырья, материалов и продукции.
Вот только никакие советские буржуины не предлагали ничего слаще "дай дешёвый материал и мы нашьём людям дорогих батников". Практически вся советская кооперативная деятельность занималась торгово-закупочной с/х деятельностью, ремонтом и индпошивом. Один умник, решивший облагодетельствовать советский народ джинсами "лучше, чем Левис", добрался аж до импортной ткани, которую можно было закупать через внешторг. Но когда ему озвучили цены за соответствующий материал - закатал свою губу обратно. Даже опт, пусть и переведённый в рубли, с учётом транспортных расходов, вынуждал производить огромные количества. То есть, найти покупателей на джинсы по 90-100 рублей можно было, но в каких-то мизерных количествах. А продать эту же продукцию за рубежом, невозможно из-за изобилия точно таких же частных умельцев во всяких Турциях и Гонконгах с Малайзиями. Про расходы по доставке за рубеж и говорить не приходится - слишком грустная тема.
Так что, лишь навороченный дизайн, хайтеки и прочие результаты мозговой деятельности, могли найти иноземных потребителей. Дотационная экономика СССР, практически автаркия, не предусматривала дельцов-хитрованов по вполне внятным причинам. Или страна кормит своих 260 млн. жителей, или только часть населения, переведя остальных на мизерный уровень выживания. Это понимали даже в 70-х!
Секции ОФП располовинились в своих устремлениях: кач шёл своим чередом, офицеры вели наблюдения за собой, но процессы никуда не торопились и быстрых результатов не давали. Зато в группе шейпинга пришлось бороться с наплывом блатных клиенток, всяческих родственниц "важных" людей. Если б не КГБшники - на подступах к спортзалу уже велись бы кровавые разборки за места в группе. Конечно, многие из них, вполне готовы были платить деньги за занятия, но Олег вынужденно притормаживал расширение сервиса, выявляя на практике взаимодействие упражнений и отваров. Да и не хотел он связываться с тётками, многие из которых жили по формуле "я плачу деньги и делаю, что хочу". Нехай других инструкторов ищут, тех, кто за бабло на всё согласен! Единственным дополнением к "качкам" явился динамовский тренер по штанге, средневес, имевший звание капитана, которого Старков сам пригласил в группу. С дальней-предальней целью, которую ни разу не озвучил. Тем более, что целей имелось аж две штуки, но обе слегка невероятные.
Научное обоснование торсионных кристаллов требовало гор расчётов и копания в научных трудах, в поисках мелочей из параллельных дисциплин. Щукин вообще погряз в разработке экспериментов по выращиванию, аккумулируя последние достижения в этой сфере и анализируя опыт предшественников. Оказалось, что кристаллизацией занимались все, кому не лень, но упорядоченности не было. Каждый учёный работал по своей методике, включая самого Алексея Степановича, и химичил под результат. Академику приходилось сдерживать себя, чтобы не разбегаться желаниями подготовить всё: и аккумулирование энергии, и новые полупроводники, и… светодиоды. Возможности "торсо" выявлялись гораздо шире, чем предполагалось вначале.
Кукуруджи побеспокоили разок с новым экспериментом - настроить зрение на биоэнергию. То бишь, дать возможность видеть ауры живых существ. На что получили резкую отповедь класса "лучше закопайте меня поглубже". Только дурные мечатели не понимают последствий таких "привилегий"! Видеть подсветки всех подряд - дело постоянное и загромождающее мозги, особенно в тёмное время суток. На светящуюся рекламу хорошо смотреть издалека, причём недолго, а жить в окружении светильников - прямой путь в психушку. Это такая же фигня, как и умение воспринимать чужие мысли. День и ночь в голове будет посторонний шум. А с учётом того, что мысли, в отличие от слов, несколько хаотичны - наступит полный внутренний бардак. Информационного мусора и так хватает, без яджуджских рацпредложений.
Единственной скоропостижной радостью было продвижение книги - красный флажок подстёгивал всех ответработников. Всё-таки, учитывая, что казахи, долгое время, не имели своей письменности - литературная деятельность нации сводилась к устному творчеству. Благодаря чему, кстати, сам язык стал очень богатым и превосходил лаконический. В двух-трёх словах, в крайнем случае, в предложении, имелись очень даже глубокие и объёмные мудрости. Так что, передовая книжка в новом стиле получила поддержку на всех этапах, кроме цензуры. Придурок из комиссии, которому поручили её быстренько проверить, не въехал в ситуацию и выкатил восемнадцать замечаний, пообещав три месяца согласований. Чувак искренне считал себя властелином горы и гордо оглядывался вокруг "как я их уделал!"
Набор Старковых тут же переправил список претензий по адресу: "ЦК, брату Мише". Нехай, как и положено высокому жирафу, обозрит проблему со своей колокольни. Михаил Степаныч тут же подпряг кента из партконтроля, а тот взял за глотку цензора, причём абсолютно логически.
- А с чего вы решили, что помощь Турции неправильна по сути?
- Так ведь русские люди должны Европу спасать от турецкого нашествия, так положено.
- Кем положено, чтобы мы кровь проливали за интересы различных немцев?
- Но ведь в истории так и было, вон Пётр Первый сколько народу положил под Азовом.
Тут-то до цензуриона и дошло, что именно он отстаивает. Гробить русских, чтобы немцам легче дышалось, как-то непатриотично, да и неразумно. Чернов добил оппонента, добротным комментарием.
- Турецкая экспансия ослабляла европейские страны, будущих лидеров блока НАТО. Если бы это произошло в действительности, их экономическая мощь стала бы меньше.
В общем, долгие дебаты привели к добровольному одобрямсу, да и сам цензор врубился в то, что просто так тяжёлую артиллерию из ЦК не применяют. Амбиции и гордыня тут же сменились пониманием и желанием помочь. Он бы и туфли визави облобызал, да не посмел, а то уж очень хотелось сохранить тёплое место и мягкое кресло повелителя и направлятеля писателей.
Так что, единственной неопределёнкой стала дата к которой следовало выпустить книгу: или к Первомаю, или ко Дню Победы, или всё-таки к середине мая, то есть к началу Пленума.
Пользуясь застоем в делах, Шмын снова наведался на другой конец города, на этот раз в Дом культуры железнодорожников. Никаких стульев с брюликами там, ясен перец, не было, зато инфа о местной бит-группе наверняка была. Гордая и авторитетная вахтёрша смело выдала тайну расписания, правда слегка поизгалялась, перерыв все тетради и журналы на своем столе. И даже сама удивилась, когда секретный секрет нашёлся на листочке под стеклом. Имея в распоряжении ещё сутки, Олег привёл себя в полную боевую готовность, шаг к Любам перевешивал все остальные дела.
На следующий вечер, любопытный нос всунулся в приоткрытую дверь небольшого зала, где музыканты, они же певцы, развлекались переругиванием. Недовольный Лёша выговаривал ударнику, который ответным матом пояснял, где хотел бы видеть советчиков, не рубящих в музыке. Старк, внедрившийся внутрь, вслед за своим носом, аж проникся, в предвкушении знаменитой фразы: "Ты, ни разу, не композитор и, даже, не Моцарт!" Люба-старшая, гневно смотрела на лабуха, пристроившегося к барабанам, но не мешала мужчинам решать свои вопросы. Здоровенный бас-гитарист с любопытством глянул на вошедшего.