— По-твоему я должен был встречать тебя с красной ковровой дорожкой и дать возможность весь день страдать ерундой, ничего не делая?
— Я не это имел в виду. Но если вы считаете себя таким уж хорошим командиром, то избавьтесь от своего предубеждения и относитесь ко мне как к остальным. Научите меня всему, что знаете сами! И уже тогда вы по праву сможете требовать от меня быть супер воякой и биться с вами на равных.
— Это невозможно. Ты омега и такое тебе не по силам.
— Скажете, что сделать из меня полноценного солдата у вас кишка тонка?
Мужчина щурит глаза, а затем ухмыляется.
— Сделать из тебя солдата? Хорошо. Давай попробуем. Но тебе придется выполнять всё, что я скажу и не пререкаться.
— Только если вы не будете унижать меня, затаскивая в общий душ или изгаляться, избивая как сегодня.
Мужчина хмыкает, протягивая омеге руку.
— Отлично. По рукам.
Недоверчиво сощурившись, Тао осторожно протягивает в ответ ладонь для рукопожатия. Дернув щекой, мужчина ухмыляется и сжимает чужую руку в крепком захвате. Почему-то Хуану кажется, что он слышит щелчок захлопнувшейся мышеловки. Омега охает, когда его рывком дергают на себя, и шокировано распахивает глаза, оказываясь притянутым к чужой груди. Вскинув голову, он потрясенно возмущается:
— Что вы себе позволяете? Это не то о чем мы…
Игнорируя парня, мужчина открывает дверь, первым выходя из кабинета, таща за руку за собой недоумевающего актера.
— Как раз наоборот! Ты сам хотел, чтобы я относился к тебе как к остальным. Так что поблажек и мягкости не будет. Думаешь, я забыл про то, что ты мне показал на поле? Чёрта с два, шкет. Хочешь быть как все? Пожалуйста! Сегодня тебя ждет незабываемая ночь в отдельной камере с минимумом удобств.
— Но я же извинился!
— Своим подчиненным я не прощаю нарушение субординации. Уверен, что часы в карцере пойдут тебе на пользу.
Тао поджимает губы не зная кричать ему, возмущаться или делать что-то ещё. Да и разве он не поставит себя таким поведением в худшее положение? Всё что ему остается, перебирать ногами, пока его тащат по улице до одного из зданий, расположенных в дальнем конце лагеря. Окружающие непонимающе глядят вслед идущему широким шагом Ву, за которым, едва поспевая, бежит омега. Хуан старается не обращать внимания на чужие взгляды, хотя всё это жутко бьет по его самолюбию.
Омега молчит вплоть до того момента, как они заходят в небольшое здание, проходят по длинному коридору, заходя в помещение средних размеров с сидящим за столом солдатом, подскочившим со своего места при виде командора. Но не успевает он выдать приветствие, как мужчина отпускает руку омеги.
— Вольно! Ключи от карцера.
Бросив растерянный взгляд на Тао, парень поспешно достает из металлической ключницы ключ, передавая его Ву. Альфа бросает торжествующий взгляд на омегу, но сразу мрачнеет, потому что Хуан глядит на него без страха, но с заметной обидой дуя губы, отчего выглядит почти по-детски. Не давая себя разжалобить, командор угрюмо бросает:
— Иди за мной.
Омега хмурится ещё сильнее, но следует за альфой без возражений. Командор ждет пререканий, ворчания или ругани, но Хуан просто бредет насупившись и не говорит ни слова, даже когда перед ним распахивают железные двери. Актер молча проходит внутрь оглядываясь.
В воображении нарисовав средневековую темницу он чувствует легкое облегчение видя простую комнату средних размеров с одинокой кроватью, умывальником и даже неким подобием туалета в полу.
— Обживайтесь, рядовой Хуан. Завтра утром вас выпустят.
Оглянувшись, Тао сжимает губы, сердито глядя на командора, а затем отворачивается проходя к кровати и присаживается на железную решетку, а затем закидывает ноги, опуская одну на другую и вытягивается в полный рост, прикрывая глаза.
Хмыкая, альфа закрывает дверь, щелкая замком. Сжимая в руке ключ, мужчина шепотом то ли с возмущением, то ли с восхищением выдыхает:
— Вот же гордец.
В этот же момент за дверью, отвернувшись к стене, омега еле слышно зло рычит:
— Везет как утопленнику в банный день. И наградил же Бог истинным. Сволочь…
*
— Ты что сделал?
Исин широко распахнутыми глазами глядит на сидевшего у него за столом Ву.
— Что-что? Можно подумать ты не услышал. В карцер посадил.
Воздев руки к потолку, врач негодующе возопил:
— Ифань! Ты просто… дебил!
— Доктор Чжан! Следите за словами!
— Серьезно! Да я просто не знаю, как тебя ещё назвать! Что ты к нему цепляешься? Вот лично тебе он что сделал?
— Он мне кукиш показал, между прочим! И трусом обозвал!
Глядя на обиженного командора, Исин понимает, что «дебил» — мягко сказано.
— Так, командор Ву! Идите и заканчивайте этот бред! Выпускай его!
— Нет! — подумав, мужчина, уже тише и спокойней добавляет, — Ты отлично знаешь, почему я против омег в армии. Может быть я поступаю не честно с этим парнем, но чем быстрее он сбежит, тем лучше. Иначе командование меня не слушает.
— А не боишься, что тебя в итоге попрут с этого места?
— Не попрут. А мальчишке лучше со своими журналюгами ехать домой. И так напряжено что их эта радужная пони и мрачная тень за нами таскаются по деревням на задания. Серьезно! Чем думал этот парень, крася так волосы? Он же отличная мишень для снайпера! Приходится на него вечно напяливать бандану и каску. Идиоты, блин!
— Не отвлекайся! Мы не о журналистах говорим!
Хлопнув себя по коленям, альфа поднялся:
— Всё равно до завтрашнего утра я Хуана не выпущу. Это ему урок на будущее.
— О, да! Кукиш ему показали. А вот это видел?
Подойдя вплотную к мужчине, бета сжал дулю и ткнул её Ву под нос. Отстранившись, командор недовольно засопел носом.
— Будешь бунтовать и тебя в карцер посажу.
— Тоже мне, борец за добро и справедливость. Сейлор Мэн блин!
Развернувшись, Чжан принялся собирать вещи в сумку. Следя за ним взглядом, Ифань раздраженно бросил:
— И куда ты собрался?
— Навестить твоего заключенного. Боже мой! Когда ты стал таким, Ву?
— Давай не будем о прошлом. Особенно, когда ты знаешь ответ на свой вопрос. И раз уж ты решил к нему идти, валяй. Но я своего отношения менять не намерен!
— Упрямец!
Хмыкнув, командор покинул лазарет.
*
Появление в карцере врача вызвало у Тао удивление. До этого только дежурный принес ему матрас и одеяло с подушкой (строго по секрету). Увидев застеленную постель, Чжан хмыкнул, а Хуан поспешил произнести:
— Не рассказывайте командору об этом, ладно?
Махнув рукой, врач прошел ближе, усаживаясь рядом с парнем.
— Не стану. Я пришел проведать тебя и осмотреть.
— Зачем?
— Мне уже рассказали как прошла ваша тренировка с командором, так что стоит проверить не переломал ли он тебе что-нибудь.
— Вроде нет. Но он всегда такой? …Вспыльчивый?
Задумчиво потерев подбородок, размышляя над ответом, бета пожал плечами.
— Иногда. Просто ему очень хочется, чтобы вы уехали.
Снимая вещи, давая Исину себя осмотреть, Тао хмыкнул.
— Не дождется. Как бы не старался, но съемки мы закончим! Нравятся это товарищу командору или нет!
Чжан не без уважения покосился на омегу, обрабатывая ушибы мазью.
— А ты упрямый.
Обреченно вздохнув, Хуан тихо пробормотал:
— Да у меня, в общем, и выбора особо нет.
— Это почему же?
Тао ненадолго задумался.
— Вы не в курсе, почему меня сюда отправили?
— Потому что в столице решили снять шоу об омеге в армии?
— Нет, я о том, почему этим омегой угораздило стать мне?
— Честно говоря, не в курсе, а есть особые причины?
— Вроде того. У меня был некоторый конфликт с одним альфой, — парень поспешил оправдаться, — но все только по его вине. В общем, чтобы разрулить тот конфликт мне пришлось ехать сюда. Меня только перед фактом поставили. Знал бы, что здесь будет такой «теплый» прием, трижды подумал, стоило ли ехать.