Гришанин Дмитрий Анатольевич
Real-RPG. Практикант 2
Глава 1
Я вынырнул из кровавой пелены забвения, которая теперь заменяла мне сон. Невольно дернулся в момент пробуждения, и тут же хрипло застонал от боли в потревоженных мышцах.
Перед глазами, привычно, загорелись строки системного лога.
Внимание! Вы провели еще 4 часа в паутине кукольника. За выживание в экстремальной ситуации вам начисляется: 6 теневых бонусов к Силе, 4 теневых бонуса к Ловкости, 10 теневых бонусов к Выносливости, 9 теневых бонусов к КЭП.
В этой чертовой теневой параллели я давно потерял счет времени. Таймер обратного отсчета в углу периферийного зрения от чего-то заглючил, и теперь бесконечно выдавал и один и тот же неизменный набор цифр:
00:13:13… 00:13:13… 00:13:13…
Здесь не было привычной для родной параллели смены дня и ночи, а круглосуточно пылало намертво «приколоченное» к небосводу ослепительно-яркое солнце. Потому, сколько часов или суток я провел в плену, оставалось только гадать… Вроде бы, за время плена, я уже трижды проваливался в кровавую пелену беспамятства. Или четыре? Черт! Впрочем, да какая уже разница.
Я висел между двумя высокими и белыми, как слоновая кость, берхами намертво спеленатый паутиной, как чертова муха, и не мог шевельнуть даже пальцем. Все мышцы в теле затекли, от долгого пребывания в неподвижном состоянии, и на любую попытку шевеления реагировали болезненными судорогами.
Большой палец правой руки, с кольцом, был изолирован паутиной от остальной ладони особенно тщательно. И я не имел ни малейшей возможности ни шевельнуть им, не дотянуться до него соседним пальцем, потому не мог ни призвать копье, не вызвать меню, чтоб узнать свои текущие характеристики.
Только лицо гады оставили свободным от паутины, чтоб я не задохнулся раньше времени, и мог долго радовать своим жалким беспомощным состоянием ублюдков-похитителей.
— Оччнулсся? — я невольно вздрогнул от раздавшегося сбоку голоса соседа. — Хорошшо. Готовсся, Ссережша. Ссейччасс будем зсавтракать.
Потусторонняя тварь идеально копировала не только внешность, но и голос своей жертвы. Даже зная, что Толян мертв, услышав натянувшего его маску кукольника, я в который раз поймал себя на мысли, что готов привычно ляпнуть в ответку что-то типа: «Хоре прикалываться, Толя. Ни разу не ссмешшно.»
— Я не голоден, — прохрипел я в ответ. — Дай, лучше, воды.
Долгое общение с потусторонней тварью притупило у меня первоначальный ужас перед ней. Убедившись, что убивать меня пока в планы кукольника точно не входит, я невольно стал воспринимать высокоуровневую смертельно опасную тварь, как банального тюремщика.
— Ссперва зсавтрак, — тварь в образе Толяна вышла из мертвой зоны, неся в руках уже знакомое мне здоровенное розовое яйцо в фиолетовую крапинку (мой стандартный тюремный завтрак, как, в прочем, и обед, и ужин). — Ссъешшь зсавстрак, будешшь пить.
— Сука! — обреченно бросил я в лицо «соседу». Попытался, до кучи, еще и плюнуть, но, из-за страшного сушняка, во рту банально не оказалось слюны.
Проигнорировав мое ругательство, «Толян» мазнул по губам черным раздвоенным языком и спросил:
— Сам рот откроешь, или помочь?
При первой кормежке я имел неосторожность выпендриться и закочевряжиться. И через секунду я узнал КАК помогает потусторонняя тварь.
Свободной рукой, в тот раз, кукольник схватил меня за нижнюю челюсть. Но, вместо иллюзорных пальцев я ощутил, как подбородок до кости рвут острые, как скальпель, когти чудовища. Конечно, я тут же распахнул рот, шире самого голодного птенца. Но вместо того, чтобы тут же начать меня кормить, добившаяся подчинения тварь сперва еще с добрую минуту, глядя мне в глаза, нарочито медленно слизывала своим длинным черным языком ручьем льющуюся по изуродованному подбородку кровь… Почему я после этого не загнулся от банального сепсиса? Да фиг его знает. Может, слюна кукольника обладает антисептическими действием, как собачья. Хотя, конечно, учитывая рацион питания потусторонней твари, я б его слюну отнес скорее к биологическому оружию… Но, как бы то ни было, после того первого раза, раны на челюсти подозрительно быстро затянулись.
Однако желания повторять эксперимент эта быстрая поправка, конечно, не вызвала. И, при следующих кормежках, я больше ни разу не ерепенился. Вот и сейчас, вместо ответа, покорно открыл рот.
Кукольник мгновенно вскрыл яйцо и, приставив дырку на розовой макушке к моим губам, стал аккуратно переливать содержимое мне в рот.